Елдаши на марше. Суд в Усть-Каменогорске – попытка реабилитации фашистских приспешников в Казахстане

Фальсификация история и фальсификаторы бывают разными. Бывают открытыми, в полный рост: типа современных украинских нео-бандеровцев; бывают - стыдливые, трусливо маскирующиеся под шелуху общих фраз и чужие "авторитетные" мнения.

Последний тому пример "героизации" фашизма, затеянная в казахстанском Усть-Каменогорске. Некий кинорежиссер К.Бегманов подал иск на местную газету в защиту поруганной чести, своей и "фашистского пособника", Мустафы Чокаева. Суд назначен на 17 мая. Суть иска: заслуженный деятель киноискусства Казахстана и автор документальной киноленты считает "что действиями ответчиков нарушено мое право на честное имя, распространены сведения, не соответствующие действительности, порочащие мое достоинство и деловую репутацию, как автора и режиссера документального фильма о М.Шокае. Высказывания в статьях ответчиков носят негативный характер, выражены в форме утверждения о том, что фильм К.Бегманова "Дорогами Мустафы Шокая" повествует о сотрудничестве М.Шокая с фашистами.

Действиями ответчиков мне причинен моральный вред, выразившийся в переживаемом чувстве унижения, раздражения, гнева и дискомфорта. Благодаря газетным статьям моя репутация в глазах массового читателя представлена в неприглядном виде, я представлен автором фильма о предателе Родины, соратнике фашистской Германии. Такую репутацию я считаю для себя неприемлемой. Я являюсь членом…, лауреатом…, награжден орденом…, являюсь почетным гражданином… Высказанные ответчиками утверждения о личности М.Шокая я расцениваю, как личное оскорбление и унижение моего достоинства".
Подробнее о деле тут - http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1336224660
Попробуем разобраться по существу вопроса.

I. История или фальсификация?

Обратимся к биографии "героя" Мустафы Чокаева или Чокая. Родился в 1890 году в Сырдарьинской области Туркестана. Из состоятельной семьи южной ветви кипчаков-торайгыров. Дед имел чин датха (наместник управитель, одновременно и воинский начальник) в Кокандском ханстве, отец – бий/судья. Получил весьма приличное "колониальное" образование – Ташкентская гимназия и юрфак Петроградского университета. Еще будучи студентом подвизался в Российской Госдуме секретарем мусульманской фракции депутатов, завел полезные знакомства, особенно пригодилось впоследствии с таким же юристом Александром Керенским, земляком-ташкентцем.

Говорить о том, что Дума того времени была влиятельным органом власти не приходится. Примерно, как современная Российская или казахстанский Мажилис. Скорее почетный и приличный VIP-клуб для решения личных дел: депутаты оппозиционеры делали вид, что критикуют правительство, правительство изображало, что прислушивается к их мнению. Сплошное единство борьбы противоположностей за благосклонность Императора, бесконечная и столь же безответственная говорильня. Что делал секретарь фракции: ведение протоколов собраний, подготовка справочных материалов, мелкие бытовые поручения депутатов и т.п.

Эти несколько лет думских сидений и явились для молодого Чокая единственными политическими университетами, потому как в 1917 году, он - 27-летний юноша, только успевший получить диплом о высшем образовании, благодаря своим коллегам, сам становится политиком. Причем сразу, минуя массу промежуточных ступеней иерархической лестницы – весьма крупным. Именно А.Ф.Керенский спротежировал своего знакомца в члены Туркестанского комитета – органа краевой власти Временного правительства.

1917 год выбросил на историческую сцену целую когорту профессиональных митинговщиков, главным образом бывших юристов ("правозащитников"), окопавшихся в тылу с плоскостопием, сифилисом и т.п. уважительными болячками (Россия вела войну). Это была банкетная демократия, бесконечные митинги и съезды, треп о свободе, равенстве, демократии. Здоровые жирные хари в три горла орали на митингах за народ.
Страна, ее лучшие люди корчились в окопах и у станков, а эти профессиональные "демократы" - под рябчика и севрюжку - делили неожиданно упавшую им в руки власть.

По-сути их никто никуда и не выбирал. Весной 1917 года, особенно на местах, на окраинах империя, механизм формирования новой власти был прост, как гвоздь: получив телеграмму из центра о падении монархии, группа активных граждан – уклонистов от фронта, окопавшихся в земских органах местной власти, всевозможных продовольственных и благотворительных комитетах, санитарных командах и т.п. (современным языком – НПОшников), собиралась на квартире у кого-нибудь заглавного активиста и за бутылкой "Хереса" писала протокол. Мы, гражданские активисты, такие-то и такие-то, сильно озабоченные судьбами народа и Родины, целиком и полностью разделяем идеи свободы, равенства… и т.п., создаем гражданский комитет по управлению такой-то территорией. Отбивали телеграмму в центр и, получив в ответ подтверждение своих полномочий, брались за дело. Созывались бесконечные съезды – региональные, профессиональные, кооперативные, религиозные. Съезд – сборище таких же тыловых крыс, с активной жизненной позицией. Именно таким образом, через подобные съезды М.Чокай возглавил Сырдарьинский областной и Краевой мусульманский советы, в ноябре 1917 года вошел в оргкомитет учреждаемой в Коканде "Туркистон мухторияти" (Туркестанской автономии). Современные "чокаеведы" обходят существенный момент. Не Чокай был первым главой Туркестанской автономии, проделавшим огромный объем чисто организационной работы. Первыми премьер-министром и его заместителем были избраны инженер-путеец Мухамеджан Тынышпаев и юрист Ислам Шоахмедов (Шагиахметов), Чокай получил пост министра иностранных дел.

13 декабря 1917-го значительная часть мусульман Ташкента вышла на демонстрацию в поддержку автономии, но большевики ее расстреляли и разогнали. Аргументация большевиков была: демонстранты пошли на штурм тюрьмы и захватили в заложники начальника охраны (милиции) города Гудовича, мусульманские деятели обвиняли красных в провокации. Достоверно разобраться, что началось раньше: штурм тюрьмы или пулеметный огонь в толпу сейчас затруднительно, важно одно – Чокая в эти переломные моменты истории с своим электоратом не было, он из Коканда в Ташкент так и не выехал.

Большевики предлагали Чокаю войти в свой Совет народных комиссаров и даже возглавить его (о чем он сам пишет в мемуарах), однако, глава автономного МИДа предпочел затеять переговоры с казаками о закупке оружия, с панисламистской партией "Джамиети Улема" о союзе в борьбе с большевиками, начали формировать мусульманскую "народную милицию".

Непосредственным поводом к боевым действиям послужила также отнюдь не агрессивность кровожадных коммунистов – "автономисты" попытались захватить арсенал Кокандской крепости, прежде всего пушки, там хранившиеся. Местная артиллерийская команда, в общем-то, была ни за белых, ни за красных, однако отбив нападение, оказалась против своей воли вовлечена в борьбу против "мусульман". Одновременно, было организовано нападение на кокандских большевиков. О том, что напали именно "автономисты", а не наоборот, свидетельствует хотя бы тот факт, что немногочисленные большевики были застигнуты врасплох, их лидер – Бабушкин, несколько часов в одиночку отстреливался из окон своей квартиры от нескольких десятков милиционеров, когда стемнело, выбил окно и удрал в крепость. За ним подтянулась туда же и дружина русских рабочих-железнодорожников.

При этом и сам Чокай и "чокаеведы", скромно называют свои силы "милицией". Однако, помимо собственно старогородской мусульманской милиции Коканда, которая была создана еще при Временном правительстве, Туркистон Мухторияти приступило к формированию "мусульманской армии". Издаваемая Автономией газета "Улуг Туркистон" в номере за 21 января утверждала, что удалось набрать 2 тысячи "аскеров". Руководил армейским строительством штаб при военном министре - узбеке Убайдулле Ходжаеве. Весьма вероятно, что "Кокандское правительтство" сознательно завышало численность войск, однако сам факт того, что они активно вооружались и готовились к схватке за власть именно вооруженным путем, не вызывает сомнения. Очевидец и участник событий со стороны "автономистов" Камол казы утверждает, что в разгар боев "армия мусульман достигала 5-6 тысяч солдат". О численности милиции достоверных сведений не сохранилось, большевики оценивали ее состав в 4 тысячи дополнительных штыков и сабель. Безусловно, эти данные завышены, но в совокупности "Кокандское правительство" имело под ружьем несколько тысяч бойцов, не считая плохо вооруженные махаллинские отряды самообороны.

Гарнизон Кокандской крепости насчитывал – 16 человек, еще 8 русских солдат составляли охрану 8-тысячного лагеря австро-венгро-чехословацких военнопленных, располагавшегося близ Коканда. (Данные по книге авторитетных узбекских историков Р.Абдуллаева, С.Агзамходжаева и др. Туркестан в начале XX века. К истории истоков нац иональной независимости. Ташкент, "Шарк", 2000 г.,с. 100-110).

"Автономисты опередили совет. В ночь с 29 на 30 января (11-12 февраля по новому стилю) с их стороны была предпринята попытка овладеть ключевым военным объектом города – крепостью. Однако она не удалась", - это пишут современные узбекские ученые.

Несколько дней автономисты осаждали крепость, Чокаев тем временем непрерывно вел переговоры, уговаривал большевиков сдаться, а те его. В ночь на 31 января к кокандским "красным" пришло подкрепление – красногвардейский отряд из Скобелева (Ферганы) – 120-140 бойцов, 4 пушки и 4 пулемета, командир – большевик прапорщик К.Осипов. "Осиповцы" легко пробились к большевикам, засевшим в крепости. Но, узбекские историки, единодушны – вплоть до обеда 31 января артиллерия крепости в бой не вступала, большевики и Чокай, в перерывах между атаками, все еще продолжали переговоры!
Только около 3 часов дня 31 января, отбиваясь от очередной попытки штурма, артиллерия красных открыла огонь по кварталам старого города. После чего в городе начались пожары и… межнациональная резня: дело в том, что у каждой национальной общины Коканда – узбекской, таранчинской, русской, еврейской, армянской, были свои отряды самообороны, плюс подтянулись в стремлении поживиться чем-либо живущие в окрестностях кочевники – казахи и киргизы. В Коканде началась бойня и тотальный грабеж, какие из общин лучше соорагнизовались те и брали вверх. Лучше всех это получилось, как ни странно, у немногичсленной армянской общины. И советские и антисоветские источники единодушны в описании кокандской трагедии: в первых рядах самых активных погромщиков были боевики из дружины армянской партии "Дашнакцутюн", но это отнюдь не попытка переложить на них всю вину. Вина, безусловно, лежит как на большевиках, среди которых немало было персонажей типа булгаковских Шарикова и Швондера, но не менее, если не большую ответственность за кровавую кашу, следует адресовать лидерам "автономии", которые совершенно неправильно рассчитали свои силы и, в значительной степени, справоцировали конфликт.

Резня продолжалась несколько суток. Совершенно растерявшись в этой обстановке, до этого никогда не нюхавший пороху, Чокай, де-факто перепоручил руководство боевыми действиями начальникам милиции татарину Чанышеву и узбеку Эргашу, а сам 5 февраля подал в отставку и удрал из города переодевшись в узбекский халат. Важный момент: он сложил с себя ответственность, умыл руки и слинял с передовой в самый разгар боев, когда окончательный исход дела был совершенно не ясен. Только после этого, в ночь на 6 февраля на перрон кокандского вокзала стали прибывать первые эшелоны ташкентской "красной гвардии" под командованием военного комиссара советского Туркестана, прапорщика Перфильева (кстати, однопартийца Чокаева по партии эсеров). 11 эшелонов войск, вчерашних солдат и сплоченных и дисциплинированных железнодорожников, при поддержке пулеметов и артиллерии. Именно они за сутки выкосили огнем армию "автономии" и дограбили то, что еще не растащили их предшественники из интернационала мародеров. Узбек Эргаш и его аскеры сражались до конца, но против артиллерии и пулеметов, особо не попрешь. Отступив из Коканда Эргаш продолжил борьбу, проявив недюжинные организаторские способности и несомненные лидерские качества, он бы мог вырасти в крупного повстанческого командира, если бы вскоре не погиб в бою. В своих статьях и мемуарах М.Чокайй с большой неохотой вспоминал об Эргаше, скромно указывал, что тот отнюдь не был "опорой его правительства", а второго командира сопротивления – Чанышева, вообще голословно назвал "большевистским агентом". Ответить тот уже не мог, по причине того, что был большевиками расстрелян без суда вскоре после кокандских событий.

Итак, в разгар боев Чокай, переодевшись в узбекский халат, бежит в Ташкент, где укрывается на квартире русского офицера, потом, уже под видом раненого, перебирается в Башкирию, где другой местный автономист Ахмед Валиди сумел создать действительно реальное Автономное управление со своей совсем не малой армией. В середине 1918 года Чокай делегатствует на 2-м совещании Комитета членов Учредительного собрания (август, Челябинск), заседает в заседаниях т.н. "Государственного совещания" (сентябрь, Уфа), активно участвует во всех внутренних интригах белого движения Урало-Поволжья, в том числе и в так называемом антидутовском заговоре - попытке смещения неудобного Оренбургского атамана (декабрь 1918 г.). Вместе с эсеровским лидером В.Чайкиным, башкирским предводителем А.Валиди и двумя казачьими атаманами Каргиным и Махиным, Чокай планировал свергнуть сначала "антидемократичного" Дутова, а затем и "диктатора" адмирала Колчака. Из этой затеи ничего не вышло, но по совокупности подвигов, Чокай и его сообщники, нанесли белому антибольшевистскому движению гораздо больше вреда, чем красным. Характерен финал заговора: горе-конспираторы уже поделили портфели в новом Федеративном правительстве Казахо-Башкиро-Казачьего государства (Чокаеву перепал пост министра внешних связей), в их распоряжении находились 4-е полностью вооруженных башкирских полка, но узнав, что их планы стали известны решительному Дутову (выдал предатель), не нашли ничего лучше, как без единого выстрела разбежаться из Оренбурга.

Чокай, будучи вроде как глава туркестанского национального движения, по логике вещей, должен был вернуться в Туркестан и возглавить полыхнувшее в полную силу антибольшевистское движение (басмачество), но, нет, через казахские степи он бежит в Гурьев, а оттуда морем на Кавказ, в "демократическую" Грузию.

Пока его вчерашние братья по оружию отважно рубились в Ферганских горах с красной кавалерией, он, в самые кровавые годы гражданской войны (1919-20 гг.), пишет статьи в грузинских газетах и водит жену в театр и по ресторанам, "стараясь поддержать во мне хорошее настроение" (по ее воспоминаниям, см. М.Чокай. Я пишу вам из Ножана…, Алматы, "Кайнар", 2001, с. 78).

Когда красные постучались в Грузию, Чокай, первым же пароходом, удрал в Турцию. Вот такой был замечательной отваги борец.

В турецкой, а затем парижской эмиграции Чокай пишет статьи и выпускает две небольшие брошюры: "Советы в Центральной Азии" (Париж, 1928 г.) и "Туркестан под властью Советов" (Париж, 1935 г.). Обе они переизданы в Казахстане еще в середине 1990-х годов и хорошо известны специалистам. Абсолютно никакой научной ценности эти произведения не представляют. По-сути, это нарезка различных "негативных" фактов о жизни в КазССР и республик Средней Азии, сделанная из казахстанских же советских газет и книг. Частично из фельетонов и т.п. Данные брошюры - политпиаровские произведения, призванные "очернить" сов. строй, в угоду заказчикам, профинансировавшим издание пасквилей. Любой средней руки журналист, на базе годовой подшивки "Каравана" и "Время", может сделать за неделю аналогичное "произведение". Причем, гораздо качественнее.

Для примера, в 1923 году М.Чокай пишет аналитический материал для французского правительства. Цитата: "Мусульмане и Красная армия. Мусульман в армию не берут, так как, став вооруженной силой, они не преминут завладеть преимущественным влиянием в местных Советах, что несовместимо с "освободительной миссией" советского правительства" (Б.Садыкова. Мустафа Чокай в эмиграции. Алматы, "Мектеп", 2009, с.55).
Уточним. В 1918 г. Алиби Джангильдину по личному указанию В.Ленина и И.Сталина были выделены средства и снаряжение для формирования казахской дивизии. Удалось сформировать, правда, только неполную казахскую "каратаевскую" бригаду в Уральске и Образцовый казахский кавполк в Урде. Помимо этого в начале 1920 года Казкрайвоенкомат (первые крайвоенкомы: Джангильдин и М.Тунганчин, кстати, оба – сородичи Чокаю по племени кипчак) сформировал казахский кавполк в Кустанае и отдельную казахскую кавбригаду в Алма-Ате, в той же Алма-Ате был создан дунганско-таранчинский полк М.Масанчи. В Туркестане, а именно в Самарканде, действовал штаб "национальных формирований" Туркфронта РККА. В Ферганской области, главным образом из бывших басмачей, была образована Узбекская кавбригада. В Туркмении боролась с басмачеством Туркменская кавбригада. В советизированных Бухаре и Хиве были свои, соответственно, Бухарская и Хорезмская красные армии. Подавляющая часть бойцов и командиров – местные жители тюркских народностей. Военные назиры (министры) Бухары – Б.Шагабутдинов, Ю.Ибрагимов, А.Арифов, Ф.Ходжаев, Р.Баймурадов, М.Миршарапов. Военные назиры Хорезма – Шакиров, Ш.Хасанов. В Ташкенте была открыта специализированная военная школа для мусульман-красных командиров. Это все, не считая многочисленные татарские и башкирские части.
И так можно опровергать Чокая, практически по каждому пункту его "антисоветских разоблачений".

Большую часть своей творческой энергии в 1920-30-е годы Чокай израсходовал отнюдь не на борьбу с Советами, а борьбу за гранты с своим коллегой - башкирским политэмигрантом Валиди. В принципе, многотрудная работа Чокая, весьма походила на деятельность в Европах современной казахстанской оппозиции, в частности – М.Аблязова. Провокация, подстрекательство, пиар-очернение и поклеп на "диктатуру" тиранов Сталина/Назарбаева. Все это под флагом борьбы за подлинную демократию и независимость. Они, Чокай и Аблязов, даже внешне очень похожи – маленькие, лысенькие, с узенькими бегающими глазками, только у Чокая под носом щеточка усов, как у германского фюрера. Оба готовы, хоть завтра, вернуться в Казахстан в обозе любой оккупационной армии, хоть фашистской, хоть американской. Достаточно жалкая физиономия бесконечного склочника и попрошайки.

По логике Кул-Мухаммеда и Компании: Мустафа Чокай боролся против плохих советских колонизаторов. Хорошо. Зафиксируем – советские колонизаторы – плохие, враги казахского народа, но тогда надо объявить врагами и негодяями всех сов. колонизаторов и их пособников, провести декоммунизацию Казахстана, по образцу Польши или Венгрии, судить деятелей преступного режима и т.д. Так? И с кого начать – с члена политбюро ЦК КПСС, первого секретаря ЦК Компартии Казахстана товарища Елбасы Назарбаева? Получается так. Или Назарбаев был сообщником хороших колонизаторов? Или Назарбаев до 1991 года – это враг, а после 1991 года – вождь народа и отец родной?

Фигура М.Чокая – абсолютно несопоставима с такими величинами, как Алихан Букейханов, Мухамеджан Тынышпаев, Турар Рыскулов, совершенно недооцененный казахстанской исторической наукой Нигмет Нурмаков, и никак не может позиционироваться в качестве лидера Туркестанского и даже казахского национально-освободительного движения. Банально, по причине слабости личных качеств и масштаба (объема) проделанной работы.

Теперь перейдем к разбору чокаеведческого творчества главного адепта и апологета Чокаевской реабилитации – кандидата филологии и доктора политологии Бахыт Садыковой. Выборочно, по пунктам.

1. Б.Садыкова: "В 1930 году он участвовал в научной конференции, проходившей в Варшаве, слушать его доклад из Москвы прибыли два генерала ОГПУ".

В.Хлюпин: Какие генералы в 1930 году? В СССР воинское звание генерал было введено в 1940 году, когда ОГПУ уже не существовало.

2. Б.Садыкова: "В то время на территории Центральной Азии существовало два больших генерал-губернаторства – губерния Степей и Туркестанская губерния, куда входили Самарская, Семиреченская, Сырдарьинская, Ферганская и Закаспийская области".

В.Х.: Что за чушь. Как Самарская область попала в Среднюю Азию? Куда пропали Тургайская и Семипалатинская области? В состав современного Казахстана входили также почти вся территория Уральской казачьей области и восточная часть Астраханской губернии).

3. Б.Садыкова: "В архивах МИД Франции хранится служебная записка сотрудника министерства, в которой он пишет, что летом 1921 года Мустафа Чокай прибыл в Париж по поручению национальных организаций Туркестана. Дело в том, что все три автономии – Алаш-Орда, Туркестанская и Закавказье, были провозглашены и разгромлены почти одновременно.

В.Х.: Каких, конкретно, "национальных организаций"? Кто автор этой записки и кто из ученых проводил экспертизу "записки сотрудника". (Мало ли записок пишут чиновники в том же казахстанском или французском МИДе и что, каждую из них бездоказательно воспринимать, как истину в последней инстанции? О какой автономии Закавказья идет речь. О т.н. "правительстве Закавказского комиссариата" Е.Гегечкори (ноябрь 1917-март 1918 гг.) или т.н. "Закавка́зской демократи́ческой федерати́вной респу́блике" А.Чхенкели (апрель-май 1918 г.). Или для Садыковой это бар-бер? Кстати, для ее сведения, ЗДФР и Закавказский сейм были не разогнаны большевиками, а самораспустились под давлением турецких оккупационных войск и местных, прежде всего армянских, националистов.

4. Б.Садыкова: "И решено было разделить национально-освободительное движение Туркестана на две ветви – внешнюю и внутреннюю. И внешнюю решено было доверить Мустафе Чокаю. Этот период его жизни описан в моей новой книге "Мустафа Чокай в прометеевском движении", изданной в 2007 году в издательстве "Л’Арматтан" в Париже, на французском языке под грифом Французского института исследований Центральной Азии. Об этом периоде, к сожалению, в нашей историографии ничего не известно. В прометеевском движении участвовали эмигранты из Поволжья, Украины, Закавказья и Туркестана. Они издавали ряд периодических изданий на национальных языках и одно общее периодическое издание – журнал "Прометей" на французском языке, оказывали поддержку изданию журнала "Яш Туркестан" на чагатайском языке – языке, хорошо понятном всем народам Туркестана".

В.Х.: Кем и когда было принято данное решение? Как называлось данное "движение", кто входил в центральные органы, где располагалась штаб-квартира? Вероятно, речь идет о т.н. "ТНО – Туркестанской национальной организации". О ее деятельности, действительно, мало что известно, как и "прометеевцах", в целом, потому как следов деятельности и реального влияния на массы не было, а практически все активисты состояли действующими сотрудниками или агентами различных иностранных разведок, в том числе и иностранного отдела ОГПУ. Сколько казахов владели в 20-е годы "хорошо им понятным" чагатаевским языком? Десять, пятнадцать?

5. Б.Садыкова: "Советская пропаганда распространяла миф о том, что Мустафа Чокай клеветал на советский строй, создал Туркестанский легион и был агентом западных спецслужб…. Но все обвинения на поверку оказались необоснованными, что подтверждается архивными материалами".

В.Х.: По порядку. А). М.Чокай безусловно клеветал на советский строй. И не только на строй, а на конкретных, гораздо более уважаемых и авторитетных представителей казахского народа. Того же Турара Рыскулова называл "сталинским фаворитом, автором полуграмотно составленных книг" и т.п. Б). Чокай непосредственно и прямо участвовал в подготовительной работе, агитировал и вербовал будущих бойцов "туркестанских формирований" Вермахта. В). Чокай длительное время был штатным сотрудником польской разведки. Поддерживал контакты с германской, турецкой и французской разведками. В польской экспозитуре (военной разведке – 2-й отдел Генштаба) Чокаев числился в картотеке №2 под агентурным номером 81, проходил по внутренним ведомостям и отчетам, как сексот (секретный сотрудник) Сzop и Zew, получал ежемесячное жалованье – 600 злотых, не считая разовых доплат, премиальных и средств на издание "трудов". Все эти данные хорошо известны и приведены в книге польского исследователя Пеплонского (Peplonski A. Wywiad Polski na ZSRR. 1921-39. Варшава 1996).

6. Б.Садыкова: "Кстати, ложью является и то, что Мустафа Чокай был отравлен узбеком Вели Каюмом. А коварство в том, что, назвав убийцей узбека, Сталин намеревался посеять семена недоверия между жителями двух крупных республик. Как утверждают российские исследователи, в смерти Мустафы Чокая были в первую очередь заинтересованы чекисты. К такому выводу подводят результаты и моего политологического анализа".

В.Х.: Как можно на основе политологического анализа диагностировать причину болезни и смерть человека? Это ноу-хау Садыковой за пределами формальной логики. Министр Кул-Мухаммед, напротив, уверяет, что с Чокаем расправились фашисты. Кому из двух докторов верить? Хотелось бы только уточнить у г-жи Садыковой - когда и где называл И.Сталин "узбека Вели Каюма (руководителя, созданного фашистами в 1942 году "Туркестанского национального комитета") отравителем Чокая?".

II. Пособник фашистов или борец за свободу?

Наконец, главный, стержневой вопрос: сотрудничал ли Мустафа Чокай с Великой Германией (III Рейхом), а, конкретно, участвовал ли он в деятельности т.н. "Туркестанского легиона" - составной части германского Вермахта?

В предисловии к "Истории туркестанского легиона в документах" все той же Бахыт Садыковой тогдашний министр культуры Казахстана и тоже доктор наук Мухтар Кул-Мухаммед пишет: "многие яркие события, явления, личности отечественной истории были загнаны в "Барса кельмес"ы" (Название острова на Арале. Барса кельмес означает буквально "пойдешь - не вернешься". Переименованный в советский период в остров Возрождения, где велись тайные разработки новых видов бактериологического оружия, он и по сей день является чудовищным символом смерти) и оказались под жестким запретом тоталитарного режима… История Туркестанского легиона исследуется в работе как один из этапов национального сопротивления народов Туркестана тоталитарному режиму большевиков…. автор с современных научных позиций проводит теоретический анализ феномена национализма и национально-освободительного движения" и т.д. и т.п. На конференции ТЮРКСОЙ в Астане (сентябрь 2011 г.) министр назавал М.Чокая ни больше, ни меньше, как "великим тюркскми деятелем", а несколько ранее, на открытии памятнику Чокаю в французском Ножане, и "героем". Попробуем разобраться в этом величии и героизме, но прежде отметим, история требует точности в деталях: Барса-кельмес и Возрождения (бывший Николая I-го) – совершенно разные острова. И если уж, ради красного словца, начинать "барса-кельмесить" в прошлом, то предварительно надо уточнить детали.

Б.Садыкова пишет: "Мустафа Чокай не мог заниматься формированием легиона, так как он умер 27 декабря 1941 года. Такого же мнения придерживается и немецкий исследователь Патрик фон цур Мюлен, автор книги "Между свастикой и советской звездой"… Мустафа Чокай был категорически против создания легионов, считал бесчеловечным отправлять в бой в качестве пушечного мяса тех, кто уже побывал в пекле войны и испытал ужасы концлагерей. Поэтому он предложил немецкому правительству использовать военнопленных на тыловых работах. Все это свидетельствует об одном: Мустафа Чокай всеми силами желал облегчить судьбу и страдания своих попавших к фашистам соотечественников. Но нет ни малейших оснований для того, чтобы считать его пособником фашизма".

В.Х. Фон цур Мюлен – это, конечно, крепкий авторитет… Но сама Б.Садыкова в других местах своих книжек указывает:
"Мобилизованный немцами Мустафа Чокай, посетив лагеря военнопленных и ознакомившись с условиями их содержания, зная о неподписании Сталиным Женевской конвенции, с целью спасения своих соотечественников от неминуемой гибели предложил немецкой стороне план создания национально-освободительной армии из числа военнопленных. В этом он видел единственный способ их вызволения. Эта народно-освободительная армия не должна была принимать участие в военных действиях против советской армии. Настаивая на том, что она должна быть использована только при подходе к границам Туркестана, Мустафа Чокай исходил из основополагающего принципа национально-освободительного движения, согласно которому любое движение является национально-освободительным лишь тогда, когда оно поддержано народом. Соблюдение немцами этого пункта позволило бы Мустафе Чокаю выиграть время для продумывания и определения дальнейшей тактики, а военнопленным - набраться сил для предстоящей борьбы... Два месяца он посещал лагеря военнопленных в Польше вместе с узбеком Вали-Каюмом и другими национальными лидерами… Во время встреч Чокай записывал имена и фамилии пленных….

Доктор Садыкова приводит доказательную базу, противоречащую ее выводам! Был мобилизован, выезжал по заданию германского командования в лагеря военнопленных, выявлял и составлял списки потенциальных предателей, более того – разработал и подал наверх аналитическое обоснование – проект формирования "освободительной армии". С одним только нюансиком, "использоваться" туркестанские части Вермахта на фронте должны только при приближении к границам Туркестана! Что тут еще и кому доказывать? Если это не сотрудничество, то что? Какими еще словами, юридическими терминами можно выразить данные факты?

Доктор Садыкова продолжает: "В одной из таких поездок Чокай заразился тифом и был отправлен с высокой температурой в больницу "Виктория" в Берлине. 22 декабря 1941 года Гитлер подписал указ о создании легионов. Так что к их созданию Чокай не имеет никакого отношения. 27 декабря 1941 года его не стало. В официальном заключении написано, что он "умер от заражения крови на фоне развивающегося сыпного тифа". Но такие же симптомы могли быть и при отравлении. К тому же в своих воспоминаниях Мария Чокай упоминала, что Мустафа уже переболел тифом в Туркестане и у него мог быть иммунитет.

В.Х.: Ладно, профессиональная певица Горина-Чокай имела весьма смутные представления об этимологии этой болезни, но Б.Садыкова живет в век интернета, любой грамотный человек легко может узнать, что тиф – это "семейство" схожих заболеваний (брюшной, сыпной, возвратный и т.п.), иммунитет вырабатывается далеко не у каждого переболевшего и не на все виды тифа сразу, вдобавок иммунитет через 15-20 лет затухает, так что Чокай вполне мог подхватить в лагере свежего клеща или вошь с иной разновидностью вируса).

Продолжение - http://military-kz.ucoz.org/publ/sovetskij_kazakhstan/turkestanskij_legion_khivi_voennoplennye/v_khljupin_eldashi_na_marshe_sud_v_ust_kamenogorske_popytka_reabilitacii_fashistskikh_prispeshnikov_v_kazakhstane_chast_2_aja/13-1-0-261