А.Салицкий: Опять биполярный мир? Аргументов против китайского лидерства в мировой экономике обычно два. Ч. 1-я - 24 Ноября 2011

Главная » 2011 » Ноябрь » 24 » А.Салицкий: Опять биполярный мир? Аргументов против китайского лидерства в мировой экономике обычно два. Ч. 1-я

02:11 А.Салицкий: Опять биполярный мир? Аргументов против китайского лидерства в мировой экономике обычно два. Ч. 1-я
События минувшего года без особых оговорок можно назвать тектоническим сдвигом в мировом устройстве. Правительства в развитых странах вязнут в долгах, ненужных войнах, социальных проблемах. Восток устойчив и напорист, Латинская Америка энергична, в Африке есть уверенный экономический рост. Китай же, похоже, начинает захватывать стратегическую инициативу… Новый лидер мировой экономики Начну "от противного". Аргументов против китайского лидерства в мировой экономике обычно два. Первый: структурные отличия китайского хозяйства (где пока низка доля услуг) и развитых стран (где она много выше). Стало быть, Китаю "еще расти и расти" (и он, замечу, не возражает). Контраргумент: а не аномальна ли ситуация, когда на финансовый сектор в США, по данным Дж. Стиглица, перед кризисом пришлось 40% всей прибыли, а после кризиса – чуть ли не 70% (такую цифру в октябре 2011 г. привел М. Хазин)? Второй аргумент: приводятся показатели, говорящие о значительном отставании КНР от США по индивидуальным доходам, накопленному национальному богатству, объему "человеческого капитала" и т.п. Здесь тоже есть понятный контраргумент. В мире вялой экономической динамики само наличие быстрых темпов роста (в том числе доходов населения) даже психологически затмевает накопленные ресурсы, тем более если последние не дают роста и прибыли. Приведу только два приростных параметра. На Китай в 2009-2010 гг. пришлось более половины всего прироста мирового ВВП. Объем импорта КНР превысил в начале осени 2011 г. 82% от показателя США. Вместе с исключительно прочным валютно-финансовым положением государства – даже по контрасту – у КНР вполне достаточные основания для равного членства в клубе старых мировых лидеров. Именно лидеров, поскольку финансовый кризис на Западе, на наш взгляд, привел к становлению полицентричного мира уже не как мощной тенденции, а как мирохозяйственной и геополитической реальности. Лидерские характеристики применительно к КНР давали в истекшем году многие аналитики. Вполне адекватно, например, выражение из доклада Deutsche Bank (весна 2011 г.): "Мировую экономику из рецессии вытянул Китай", причем адекватно это выражение в прямом и переносном смысле. "В представлениях многих Китай – уже экономическая и политическая сверхдержава", – пишет известный эксперт по Китаю Р. Кюн [Kuhn, 2011, p. iv]. Весьма распространенный в России скептицизм по поводу места Китая в современном мире (имеющий целый ряд политических, идеологических и социально-психологических причин – в том числе и нашего внутреннего, российского свойства (1)) становится анахронизмом. Еще недавно наши международники фиксировали, что "лидирующая роль в переходе от индустриальных к информационно-финансовым обществам (выделено мной. - А.С.) принадлежит странам Запада и прежде всего США" [Воскресенский, с. 35]. Теперь после финансового кризиса, так и не преодоленного на Западе (и где все чаще слышны призывы к реиндустриализации), вопрос о лидерстве "переехал" из области количественных сопоставлений в иную плоскость: политической экономии, ориентации и стратегий развития, мировоззрения и, подчеркну, отношения к мэйнстриму (под ним здесь понимается неолиберализм и доктрина постиндустриального мира), который в конечном счете и стал причиной финансового кризиса в богатейшей стране мира, печатающей резервную валюту. Это отношение (а точнее, его кардинальное изменение) становится вопросом и философским, и идеологическим. И уже не Китаю, а США, по крайней мере в финансово-экономической сфере, больше подходит название "антилидер" [Воскресенский, с. 40], если не "финансовый диверсант". Угнетающей статике США явственно противостоит вдохновляющая динамика Китая. По этой причине мэйнстрим – как представление о постиндустриальном (информационно-финансовом) обществе в качестве чуть ли не следующей самостоятельной формации или общего будущего человечества – всего лишь утопия даже применительно к Соединенным Штатам, явно не дотянувшим, как выясняется, до роли глобального банка и информационного центра. Да и нужно ли планете такое устройство в единственном числе? В чем отличия лидера для себя и лидера для других? Центра силы и лидера? Повторю, что не столь уж существенны в это переломное время количественные отличия обоих лидеров – прежняя иерархия и рейтинги рушатся вместе с мэйнстримом. Принципиально важным стало другое отличие: мощи США, относительно усиленной длительным и сравнительно успешным навязыванием мэйнстрима другим странам (и сдерживанием их развития, особенно если адепты были слишком усердными), и лидерства Китая, адаптировавшего мэйнстрим (едва пряча за своей "спецификой" полезные для других рецепты, в том числе противостояния вредным внешним воздействиям). Казалось бы, из этой "оборонительной" позиции Китая лидерство прямо не вытекает. Но это – только на первый взгляд. В полицентричном мире мэйнстрим вообще не обязателен (китайцы считают полицентризм еще и разнообразием социально-экономических систем разных стран) – хотя бы в силу колоссальных различий в благосостоянии и менталитете отдельных стран и регионов, усиленных глобализацией. Где-то есть условия для становления высокотехнологичных укладов (но не обществ!) или их сегментов (2), где-то на повестке дня аграрные реформы, где-то – начальная или повторная индустриализация. Где-то стоит либерализовать экономику, где-то не обойтись без национализаций, государственного планирования и государственного капитализма, исторически одинаково свойственного Гоминьдану и КПК. Китай же "просто" освобождает пространство для эволюционного (спирального) возвращения к большему разнообразию проектов и инструментов из сегодняшней лихорадки битв и танцев за доверие "глобальных" инвесторов. Но уже этого достаточно для признания его лидерства. Не сумев одолеть мэйнстримом Китай (да и значительную часть зарубежной Азии), Запад начинает сам от него отказываться – в том числе в центральном вопросе о роли государства в экономике. Но отказ этот неполон, и фундамент идеологии Запад изменить не сможет. Что, возможно, к выгоде более всеядного Китая на его неизменно начальной стадии строительства социализма, не проигравшего, в отличие от СССР, этого "-изма" в идеологической борьбе (3) и не пытающегося подменить постиндустриальной "формацией" перспективу более справедливого общественного устройства – более насущную (близкую?) и, конечно же, не исключающую хай-тековского компонента. Парадокс нынешнего исторического момента еще и в том, что если на Западе мэйнстрим все чаще атакуют слева (частенько цитируя К. Маркса), то Китай "критикует" Запад по-мэйнстримовски – покупкой (непокупкой) или продажей госдолгов развитых стран, апелляциями к нормам ВТО и т.п. В США кипят страсти по поводу неравномерности распределения доходов, а в КНР готовят инфраструктуру для размещения ценных бумаг зарубежных эмитентов, при этом китайские мультимиллионеры отъезжают в США и Канаду, в том числе для того, чтобы учить детей в заведениях с менее жесткими экзаменами. В этом "доме Облонских" Китаю, по-видимому, достанутся и строительные контракты в Ливии, исполнение которых было прервано в начале 2011 г. – в том числе в обмен на массированные покупки европейских бумаг. В результате КНР преодолевает мэйнстрим (и Запад?) в дэнсяопиновском стиле – "без лишних споров" и "без лишнего блеска" (таогуан янхуэй) – не стрелять же из марксистского или конфуцианского калибра по пустеющей оболочке мэйнстрима, становящегося просто политико-деловым диалектом. А универсалистской претензии мэйнстрима предъявляются просто конкретные и оттого особенно убедительные возражения – в виде свободных денег, доступа на китайский рынок, закупок авиалайнеров и т.п. Наблюдается и еще один парадокс. Все более рыночный Китай встречает все большее отторжение в США – даже у либералов (демократов). Похоже, дело не только в теориях и принципах, а просто в меняющемся соотношении сил и нежелании США подвинуться, уступая или деля с КНР достаточно честно заработанные ею позиции. По этой причине китайцы все менее терпеливо выслушивают инвективы по части чрезмерной бережливости или "непонимании" того, что спрос – главный двигатель экономики. А между тем их последовательное "кейнсианство" (в отличие от "непоследовательного" кейнсианства Б. Обамы) – предмет очевидной зависти американских либералов – П. Кругмана, Р. Райха и Дж. Стиглица (4), хотя, как мы понимаем, не в одном кейнсианстве секрет успехов Китая. А минувший саммит "двадцатки" призвал к бережливости уже США, окончательно запутав дело. Так уж получается, что после кризиса возникла и развивается "новая биполярность" современного мира: в ней США уже не могут, а Китай вроде бы еще и не хочет выполнять лидерские функции в одиночку. Надо сказать, лидерству Китая (как внутреннему самоощущению) способствует и сопутствует сама динамика изменений в посткризисном соотношении сил, разрушение старых иерархий и (высокая) самооценка (5). При этом рекомендации западных ученых по части выхода из кризиса могут быть вполне пригодными, оставляя за Западом "теоретический" приоритет. Но китайцы не особенно охочи до лавров теоретиков в идеологически замкнутом, унылом и односторонне рыночном дискурсе. Просто воплощение в жизнь разумных рекомендаций тех же американских экономистов-либералов кажется мне более вероятным в Китае, чем на Западе (6). Нельзя не видеть всей остроты проблем, стоящих перед Китаем. Та же задача расширения внутреннего рынка и спроса, помимо создания инфраструктуры (в чем китайцы успешны, хотя не обошлось без крупных сбоев, в частности в строительстве скоростных железных дорог), по-видимому, потребует очень энергичного и масштабного маневра, напоминающего "великое сжатие" (7) в США. Однако если в Китае к такому маневру в течение нескольких грядущих пятилеток КПК довольно жестко вынуждают и внутренние обстоятельства, и более государственный взгляд на мир, и уже приобретенные статусные характеристики, то в США возможное возобновление экономического роста просто позволит отложить решение проблемы на неопределенное будущее. Не буду пропагандировать китайскую модель как образец для России: то, что нам следование мэйнстриму не помогло, не означает готовности к китайскому пути. Просто размышляя о двух лидерах и их опыте, можно подумать об экстенсивном и интенсивном (а также грязном и экологичном) начале в хозяйстве США и Китая, например, в контексте их столь разной обеспеченности природными ресурсами и землей в историческом разрезе и перспективе. Можно задаться вопросом о том, где больше капитализма в классическом смысле слова (как расширенного воспроизводства, сбережения и накопления), или противопоставить "разрушителей" с Уолл-стрит и "созидателей" с китайских фабрик, выпускающих электровелосипеды, фотоэлектрические панели или светодиоды – как типичных представителей хозяйств двух стран. Можно подумать и о приобщении России к мировому инновационному укладу, и о нашей стране как партнере и участнике модернизации в Азии. Однако это – задачи, выходящие за рамки короткой статьи. Важно другое – зафиксировать дополнительный простор для поисков в области экономической теории и практики, который открывают новая биполярность и угасание мэйнстрима для других участников мировой экономики. Если, конечно, у них есть готовность к такому поиску. Напомню лишь, что норма накопления в России на 40% ниже ее уровня в развитых странах, вдвое ниже, чем в Индии, и вчетверо ниже, чем в КНР. Еще и по этой причине "китайская модель" нам пока не ориентир. (Окончание следует) (1) В нашем сознании особенно плохо укладывается мысль о том, что вроде бы похожий в прошлом на СССР Китай столь "легко" справился с созданием рынка, модернизацией и пр. (2) О малочисленности сектора и очень скромном вкладе высоких технологий в ВВП и занятость даже в США не раз писали П. Кругман и Р. Райх. (3) Пункт о том, что Китай придерживается социализма, включен даже в финальный документ переговоров с ВТО. (4) При этом перечисленные ученые (все, заметим, фритредеры) в один голос осуждают Пекин за "заниженный" курс юаня. (5) По поводу одного из пунктов дэновского наследия – необходимости скромного поведения на внешней арене (уже упоминавшееся выражение "таогуан янхуэй") – в сегодняшнем Китае не утихают горячие дискуссии. (6) Любопытно, что и П. Кругман, и Р. Райх, и Дж. Стиглиц сетуют на свою невостребованность в экономическом штабе Б. Обамы. (7) Этим выражением П. Кругман характеризует резкое усиление равномерности в распределении доходов в США в 1940-1950-е годы в результате воплощения идеологии "нового курса". К такому маневру в США наших дней призывают и другие американские экономисты-либералы. Александр САЛИЦКИЙ \| 21.11.2011 \| Источник - Фонд стратегической культуры
1 2 3 4 5 Категория: Международные военные новости \| Просмотров: 1310 \| Добавил: Marat \| Рейтинг: 0.0/0