Я, гражданин Республики Казахстан (фамилия, имя, отчество), вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь до последнего дыхания быть преданным народу Казахстана и его законно избранному Президенту, свято соблюдать Конституцию и законы моего суверенного государства.

Присягаю беспрекословно исполнять возложенные на меня обязанности, воинские уставы и приказы командиров и начальников, стойко переносить тяготы и лишения военной службы. Обязуюсь добросовестно изучать военное дело, беречь военное и народное имущество, строго хранить военную и государственную тайну.

После исполнения Государственного гимна Республики Казахстан воинская часть проходит торжественным маршем. Церемония принятия военной присяги завершается торжественным спуском Государственного флага Республики Казахстан.

В древнюю эпоху понятие клялись в верности своему слову, присягали служить хану, присягали подчиняться новому правителю. Тюрки использовали интересный термин, обозначающий принятие присяги "ant icmek" (буквально „пить присягу"). Чтобы представить, как всё это выглядело, обратимся к "Книге городов" арабского географа Ибн ал-Факиха ал-Хамадани (начало X в.): "И когда хотят тюрки взять клятву с какого-либо мужчины, приносят медного идола, держат его, затем готовят деревянную миску, в которую наливают воду, и ставят ее между рук идола, затем в чашу кладут кусок золота и горсть проса, приносят женские шаровары и кладут их под миску, а затем говорят дающему клятву: „Если нарушишь свой обет или изменишь, или окажешься порочным, да превратит тебя Аллах в женщину, чтобы носил ты ее шаровары, отдаст тебя во власть того, что разорвет тебя на мельчайшие кусочки, как это просо, и да пожелтеешь ты, как это золото". Потом после клятвы он выпивает эту воду".

Вот что говорит об этом тюрколог А.Юрченко:
"Медный идол с деревянной чашей в руках обратно симметричен определенной группе древнетюркских изваяний с сосудом в руках. По мнению Л. Н. Ермоленко, которая, собственно и выделила эту группу, "поза с сосудом в согнутых к груди руках является жестом предложения жертвы небесным божествам, Небу; она широко распространена в культовом искусстве. Таковой является и поза древнетюркских изваяний с сосудом в одной (как правило, в правой) руке". Если в руках медного идола находится чаша с заклятой водой, то ее противоположностью является сосуд с напитком, предлагаемым божеству. Промежуточное положение в этом ряду занимают изваяния, которые держат сосуд в области живота, что скорее всего символизирует участие в пиру. Градация трех напитков (дар богам, пиршественный напиток и заклятая вода) соответствует системе представлений о вертикальной модели трех миров: верхнего, среднего и нижнего.
Есть некоторые основания полагать, что обычай, описанный Ибн ал-Факихом, существовал на самом деле и даже был широко известен. Главный элемент здесь не золото и не просо, а медный идол. Благодаря идолу вода обретала силу заклятия. Человек, приносящий обет, получал чашу с водой из рук идола. "Выпить клятву" означало выпить воду, в которой "растворены" сценарии наказания".

Во времена чингизидов клятва в Орде давалась так - необходимо было испить воду, в которую трижды окунали золото.

Согласно грузинскому средневековому Хронографу, грузинский военачальник Аваг отправил своего посланника к золотоордынскому нойону Чармагуну "с просьбой о мире, и говорил [о желании] прийти к ним и свидеться. и служить, и платить харадж, и отдать им свои земли, и просил о твердой клятве. Те же возликовали и с радостью приняли посланника Авага и клятвенно удостоверились. Была у них вера в единого бога и поутру при восходе солнца трижды [лицом] к востоку преклоняли колена и более ничего. А для твердости клятвы чистое золото трижды окунали в воду и [затем] вынимали его, а воду выпивали. Давшего клятву обласкивали. И утвердив клятву, не преступали ее. Слово ложное не исходило из их уст; разбойников и свирепых людей истребляли безоговорочно. И много прочих добрых правил установил вышеупомянутый Чиниз-каэн. Сим клятвенным золотом подтвердили они, дали клятву посланнику Авага, ввиду чего он и стал уверен, что не было у них лжи и не было вероломства в их клятве" (анонимный грузинский историк XIV века).

...Весной 1269 г. на берегу Таласа состоялся курултай, на котором чингизидские царевичи решили прекратить распри и "справедливо поделить летние и зимние стойбища" Мавераннахра. Договор был скреплен клятвой, которая в "Сборнике летописей" Рашид-ад-дина обозначена термином зар хўрданд, т. е. поклялись на золоте. "По обряду и обычаю своему они скушали золота и условились, что впредь будут селиться в горах и степях и не будут бродить вокруг городов". Эта же клятва, скреплявшая договор высоких сторон, фигурирует в речи правителя среднеазиатских владений Чингизидов Кайду, внука Угедей-хана, жаловавшегося на смутьяна Барака, главу чагатайских царевичей. "Призвав своих эмиров и везиров, он держал совет: „Несколько-де лет уже, как Борак высасывает соки из наших владений. В ту пору, когда он пришел на войну с нами, он [нас] разбил, а Кипчак хитростью и обманом дал нам мир. Были даны согласие и клятва, что в другой раз мы не будем противодействовать друг другу и не будем измышлять уловок и козней. Мы скушали золота на том, чтобы он правил своим владением, а мы своим".
Во время противостояния Байду и Газана за ильханский престол в ситуации неопределенности плелись интриги и составлялись заговоры. Выиграл тот, на чьей стороне оказалась большая часть кочевой элиты. Нойонам нужно было избежать войны и стать на сторону одного из претендентов. И вновь речь заходит о ордынской клятве: "Присутствовавшие эмиры заключали договор и условия. Мусульмане клялись на Коране, а монголы на золоте". Когда же не удалось избежать сражения, и Байду понял, что у него нет сил сопротивляться, он вместе с тремя нойонами прибыл на встречу с Газаном, при котором находились четыре нойона. Встреча произошла посреди поля брани. Подробности ее таковы: "Они расспросили друг друга [о здоровье] и сказали: „Надобно заключить условие и договор, что не будем наносить друг другу никакого вреда". Эмиры этой стороны закричали: „Сперва-де нужно порешить кому царствовать, а потом уже заключать договор и условия". Короче говоря, доставили вина и, смешав в чашах с золотом, выпили. Те же, кто были мусульмане, взяли друг друга за руки и поклялись, что не будут делать злых умыслов. Согласились, чтобы дело о царстве было решено завтра". Дополнительные примеры, представленные в словаре Дж. Клосона, показывают широкое использование тюркского выражения and iç ‘пить клятву’: это и Тафсир (XIII в.); и арабо-тюркский словарь Ибн Муханны (XIV в.) и латинско-команско-персидский словарь Codex Cumanicus (XIV в.)".

Через какое-то время Улуг Улус развалился на осколки-ханства, которые постепенно вливались в новую растущую империю на руинах Орды. И если раньше иноземцы присягали ханам, то теперь сами ханы присягали на верность царю.

Вот как описывается церемония избрание ханом казахского Младшего жуза Ширгазы (сын Айшуака) и немедленная присяга российской короне:
"...Военный губернатор, взойдя вместе с ханом на приготовленное возвышение, объявил всему собравшемуся народу Высочайшую волю Государя на утверждение Ширгазы и велел читать императорскую о том грамоту на русском и татарском языках. Потом хан стал на ковре на колени и произнёс торжественно перед Аль-Кораном присягу верности России, повторяя слова оной вслед за читавшим её по утвержденной форме первенствующим из магометанского духовенства. В заключений поцеловал он Коран, поднял его над головой и, встав, приложил к присяжному листу печать свою.
После того произведен был 21 выстрел из орудий артиллерии, бывшей в строю, и 11 выстрелов из шести орудий с крепостей; из ружей пущен беглый огонь, барабаны зазвучали и музыка опять заиграла. Между тем надели на хана присланные для него от двора соболью, богатою парчой покрытую шубу, шапку и золотую саблю с надписью его имени. Шапку надевал на него генерал-майор, шубу — полковник, а саблю подполковник. Наконец, военный губернатор вручил ему императорскую грамоту на ханское достоинство и он, поцеловав её, поднял над головой.
Тут все разъехались, но в 4 часа пополудни военный губернатор опять прислал хану карету и коляски, для приглашения его со свитою к обеду. При входе его в комнату заиграла музыка, за обедом, после императорской фамилии, пили за его здоровье с пушечной пальбою; после обеда дан был бал.
На другой день киргизы были угощаемы в степи без церемоний. На третий день в степи сделан им прощальный обед и роздано множество подарков" (А. И. Левшин "Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких орд и степей").

Казахи в российской императорской армии служили только в качестве добровольцев, никакой обязательной службы для них не было в соответствии с условиями, по которым Казахстан и вошел в состав Российской империи. Тем не менее, немалое количество джигитов шли служить Империи, особенно в тяжелые для страны время. Широко ныне известен факт о службе казахов во время войны с Наполеоном. Немало сарбазов принимало участие в завоевательных походах российской армии в среднеазиатские государства и т.д.
В российской императорской армии была разная процедура принятия присяги для представителей разных конфессий. В принятии присяги участвовало духовное лицо того вероисповедания, к которому принадлежал принимающий присягу.
Христиане, к примеру, читали следующий текст:
"Я, нижеименованный, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, пред Святым Его Евангелием, в том, что хочу и должен ЕГО ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ [Имя и отчество], Самодержцу Всероссийскому, и ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Всероссийского Престола НАСЛЕДНИКУ, верно и нелицемерно служить, не щадя живота своего, до последней капли крови, и все к Высокому ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Самодержавству, силе и власти принадлежащие права и преимущества, узаконенные и впредь узаконяемые, по крайнему разумению, силе и возможности, исполнять. ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА государства и земель Его врагов, телом и кровью, в поле и крепостях, водою и сухим путем, в баталиях, партиях, осадах и штурмах и в прочих воинских случаях храброе и сильное чинить сопротивление, и во всем стараться споспешествовать, что к ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА верной службе и пользе государственной во всяких случаях касаться может. Об ущербе же ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать потщуся и всякую вверенную тайность крепко хранить буду, а предпоставленным надо мной начальникам во всем, что к пользе и службе Государства касаться будет, надлежащим образом чинить послушание, и всё по совести своей исправлять, и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды против службы и присяги не поступать; от команды и знамя, где принадлежу, хотя в поле, обозе или гарнизоне, никогда не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать буду, и во всем так себя вести и поступать, как честному, верному, послушному, храброму и расторопному (офицеру или солдату) надлежит. В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий. В заключение же сей моей клятвы целую слова и крест Спасителя моего. Аминь".

Поступающие на военную службу мусульмане, среди которых были и казахские добровольцы, приводились к присяге по особой форме, на том из принятых в оной пяти языков, какой был известен присягающему. Описание, взятое из "Свода военных постановлений 1869 года", приложение "Б" к статье №6 (извлечения):
"...Поступающие на военную службу магометане приводятся к присяге по особой форме, указанной ниже в Приложении III, на том из принятых в оной пяти языков, какой известен присягающему (джагатайско-татарское наречие (чагатайский язык, он же тюрки - использовался казахами и другими народами Центральной Азии, как литературный общетюркский язык - прим. редактора КВС), персидский язык, турецкий язык, арабский язык, азербайджано-турецкое наречие.). Порядок приведения к присяге магометан следующий:
1) присягающий должен во время присяги держать два перста правой руки своей на раскрытом Алкоране, повторять слова присяги, которые ему читает духовное лицо магометанской веры, и по окончании клятвы целовать слова Алкорана;
2) лицо, наряженное для присутствия при принятии присяги, обязано:
а) проверять правильность выполнения оной по тому столбцу (прилож. формы), в котором татарские или другого восточного языка слова присяги изображены русскими буквами,
б) наблюдать, чтобы духовные лица магометанской веры во время чтения присяги, а в особенности при окончании оной, отнюдь не произносили фразы по-арабски «инша аллах», а по-татарски «аллах-тилясе» (т.е. Богу угодно), а также не переменяли своего места и положения, чтобы после каждого продолжительного с их стороны перерыва чтения из-за кашля, обморока и проч., они возобновляли чтение присяжного листа;
3) в тех местах, где не окажется духовного лица магометанской веры, приведение к присяге магометан должно быть возложено на кого-либо из грамотных мусульман, а если присягающий сам грамотен, то ему самому предоставляется право читать слова присяги. За неимением же грамотных мусульман и за безграмотностью приводимого к присяге, лицо, наряженное для привода его к оной, должно читать ему слова присяги, написанные русскими буквами.
Клятвенное обещание с переводом оного на джагатайско-татарское наречие, персидский язык, турецкий язык, арабский язык, азербайджано-турецкое наречие.
"Я, написавший внизу бумаги сей имя свое, клянусь Господом Всемогущим в присутствии преславного Корана и произношу клятву «Валлахи, билляхи, таллахи» в том, что: взял на себя и обязался служить верою и правдою Его Императорскому Величеству, моему Августейшему Владыке и Повелителю, Всемилостивейшему Императору, Самодержавному Государю всея России Николаю Александровичу, истинному и природному Наследнику Его Царства, Его Императорскому Высочеству Государю Цесаревичу, Великому Князю Алексию Николаевичу и Им во всем повиноваться; на службе Их клянусь не отступать от пролития крови моей, и ради Них, не задумываясь, жертвовать моей жизнью до последнего вздоха; предостерегать и оборонять всеми силами души и тела и всею возможностью моей все, что относится к Самодержавию Повелителя моего, Августейшего Императора, силе и власти Его, принадлежащим правам и преимуществам, как существующим ныне и узаконенным, так и тем, которые будут существовать когда-либо; употреблять все мои усилия на исполнение всего того, что потребуют обязанности верного служения Его Величеству, так же как и того, что касалось бы пользы и блага оного.
Если же узнаю об упущениях по службе Его Величества или о случае и происшествии, которые могут обратиться во вред интересам Его Величества или хоть на сколько-нибудь нанести им ущерб, обязуюсь не только извещать об этом немедленно тех, к кому по службе должно относиться подобное уведомление, но также с поспешностью устранять и отвращать их.
Клянусь крепко хранить всякую Государственную тайну, которая бы мне открылась случайно или доверена была мне от Высочайшего Императорского Правительства; исполнять с верностью и честью все, что потребует чин, который на меня был возложен, как по сему генеральному обещанию, так и согласно тому, что потребует всякое другое особливое и определенное обещание и, наконец, по всем приказам и инструкциям, определяемым Именем Его Величества от предустановленных надо мной Начальников.
Для личной пользы своей или ввиду собственного интереса, интереса родственника, приятеля, из личной вражды не делать ничего такого, что бы было противно требованиям моего долга службы и условиям клятвы моей; во всем вести себя так, как прилично верному слуге и честному подданному Его Императорского Величества, так как я должен буду во всем этом отдать отчет перед Богом в страшный день судный. Беру Бога Всевышнего и Правого в свидетели сей моей клятвы. Да потребует Он с меня в ней отчета вечно и беспрерывно, и да лишит Он меня Своего покрова и Своего милосердия, если я не выполню оной. И потому прошу Его послать мне помощь и возможность душевную и телесную для выполнения клятвы сей. И Бог, конечно, есть наше прибежище, и Он внемлет молитвам нашим. Заключаю сию мою клятву целованием преславного Корана. Аминь".

ВОЕННАЯ ПРИСЯГА ВРЕМЕННОМУ ПРАВИТЕЛЬСТВУ (1917 год)

Переприсяга Временному правительству военнослужащих инженерного корпуса Императорской армии, 1917 год (внизу подпись подполковника Д.Карбышева, ставшего впоследствии знаменитым советским генералом)

Лихой 1917 год ураганом снес царскую власть и формально страной начало управлять Временное правительство. Разумеется, пришлось изменить текст воинской присяги. Теперь он звучал так:
"Клянусь честью офицера (солдата) и обещаюсь перед Богом и своей совестью быть верным и неизменно преданным Российскому Государству, как своему Отечеству. Клянусь служить ему до последней капли крови, всемерно способствуя славе и процветанию Российского Государства. Обязуюсь повиноваться Временному Правительству, ныне возглавляющему Российское Государство, впредь до установления образа правления волею народа при посредстве Учредительного собрания. Возложенные на меня служебные обязанности буду выполнять с полным напряжением сил, имея в помыслах исключительно пользу государства и не щадя жизни ради блага Отечества. Клянусь повиноваться всем поставленным надо мною начальникам, чиня им полное послушание во всех случаях, когда этого требует мой долг офицера (солдата) и гражданина перед Отечеством. Клянусь быть честным, добросовестным, храбрым офицером (солдатом) и не нарушать клятвы из-за корысти, родства, дружбы и вражды. В заключение данной мною клятвы осеняю себя крестным знамением и ниже подписываюсь"
Примечание для лиц иных религиозных конфессий:
1) Настоящая форма присяги спроектирована для лицъ православнаго и римско-католическаго въроисповъданія.
2) Для лицъ лютеранскаго въроисповъданія изъ заключительной формы присяги должны быть выпущены слова "осъняю себя крестнымъ знаменіемъ".
3) Для лицъ магометанскаго въроисповъданія присяга заканчивается такъ: "заключаю сію мою клятву словами преславнаго Корана и нижеподписуюсь".
4) Для лицъ іудейскаго въроисповъданія изъ заключительной фразы присяги исключаются слова: "осъняю себя крестнымъ знаменіемъ".
5) Для язычниковъ и для лицъ, непріемляющихъ присяги по ихъ въвроучению, начальную фразу присяги читать: "Честью офицера (солдата) и гражданина объщаюсь передъ своею совъстыо быть върнымъ и неизмънно преданнымъ Россійскому Государству, какъ своему отечеству". Изъ заключительной фразы присяги исключаются слова: "осъняю себя крестнымъ знаменіемъ".

"Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников.
Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству.
Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины — Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами.
Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся"

В 1975 году "всеобщая ненависть и презрение трудящихся" было заменено на "всеобщая ненависть и презрение советского народа".