Курсанты Корейской военно-морской академии

Каждый год довольно много иностранных студентов приезжает в Южную Корею грызть гранит науки – кто на один-два семестра по специальным программам, кто получать ученую степень. Иностранцы в корейских университетах – теперь уже обычное явление, но этого пока не скажешь о высших учебных заведениях военного профиля.

Корейской военно-морской академии, находящейся в городе Чханвоне провинции Кёнсан-Намдо, недавно исполнилось 70 лет. И только в нынешнем году в составе 66-го выпуска академию закончил первый иностранец. Им оказался гражданин Казахстана Аскар Капашов.

История эта связана с отношениями между Республикой Казахстан и Республикой Корея в военно-морской сфере. В апреле 2006 года Корея за символическую сумму передала Казахстану три сторожевых корабля – для оказания помощи в создании национальных ВМС. В том же году на южнокорейской военно-морской базе в Чинхэ прошли курс обучения 30 казахстанских военнослужащих. Наконец, в 2007 году первый казахстанский курсант Аскар Капашов был направлен получать высшее образование в Корейскую военно-морскую академию.

О том, как проходила учеба и каково оно – быть первым, мы расспросили самого Аскара.

– Почему вы поступили именно в военно-морскую академию?

– Я даже не думал, что стану «моряком». Все получилось волею судьбы. Не поверите, но я не умел плавать, когда поступал в академию, и даже более того: боялся воды. Но говорят, клин клином вышибают. Меня просто кинули в воду, и я поплыл.

– Как проходила ваша адаптация в новой среде? Какие были сложности?

– В первую очередь я испытывал языковые трудности. Корейский язык знал на уровне «я не понимаю по-корейски». Полгода проходил языковые курсы в городе Соннаме – это пригород Сеула, в войсковой части для иностранных военнослужащих. Но мне это сильно не помогло. Трудности еще состояли в том, что в военной сфере используются специальные термины, которые не используются в гражданской жизни. А я тогда и базовый корейский особо не знал. Я был первым и единственным иностранцем, и в академии не было создано никаких особых условий для иностранных курсантов. Меня ставили наравне с корейцами. Поначалу часто бывало, что я не понимал команды. Я – не тот человек, который ослушивается и не выполняет команды. Но тогда я просто их не понимал. Я злился и на себя, и на других. Иногда хотелось всё бросить и уехать.

– Что же вас удержало?

– Удержало то, что я – единственный иностранец. И что я все-таки за границей, представляю интересы своей страны. И если я уеду, имидж моей страны пострадает. По моим поступкам могут судить и о других казахстанцах. Тем более, раз уж начал, надо довести дело до конца.

– Вопрос, касающийся дедовщины. Как она проявляется в корейской военной академии?

– Здесь нет прямо такой дедовщины, как у нас. Есть система сонхубэ, предполагающая то, что младшие курсы должны учиться у старших, но это свойственно и самому укладу корейского общества. Например, сонбэ («старший товарищ», старшекурсник) может подойти и приказать пробежаться сто метров туда и обратно, причем на время. А если не уложишься, придется бежать опять. По отношению лично ко мне так не поступали, а вот чтобы нас толпой наказывали за какие-то погрешности – бывало. Например, если один курсант опоздал на две минуты на завтрак, за это отвечают все сокурсники роты под наблюдением сонбэ. Но это больше воспринимается не как дедовщина, а как установленное в академии правило: старшие курсы должны следить за младшими.

– Что вам больше всего запомнилось в первый год обучения?

– Помнится то, что первый год мне казался бесконечно долгим. За это время я ни разу не был дома. Зимой, когда у всех был отпуск, я учил корейский, готовился к полигону. Полигон – это пять недель курса молодого бойца, после которого уже можно проходить посвящение, что означает официальное поступление в академию.

– Какие моменты больше всего беспокоили?

– В основном я беспокоился насчет учебы, ведь даже спустя год было трудно понимать корейскую речь. Причина в том, что у меня просто не было времени учить язык. После полигона сразу же началась учеба на корейском. Сами профессора иногда забывали, что среди курсантов есть иностранец. Я много раз подходил к ним с просьбой говорить немного помедленнее. Они соглашались, но со временем забывали. И я уже перестал просить, начал учиться сам по себе, без помощи преподавателей, скачивая записи лекций с сайта академии. Во время сессии мы сдавали все экзамены за одну неделю. Всего нужно было сдать 10 предметов – по два предмета в день. Готовиться было сложно, мы не спали всю ночь, потом шли на экзамен. И на следующий день опять экзамены. Все-таки корейцам было легче учиться на родном языке, а я, как бы ни старался, получал оценки ниже среднего. На это все ушло много усилий и нервов.

– Что скрашивало вашу жизнь в эти курсантские годы?

– Перед тем как поступить в академию, во время языковой подготовки в Сеуле у меня появилось много друзей, они-то и скрасили мою жизнь. Первое время я вообще думал, что в Корее нет казахов. И только через месяц додумался пойти в посольство, и, на мое счастье, как раз в тот день там собирались студенты. Тогда я познакомился со своими земляками, которые стали мне хорошими друзьями. На первом курсе я переписывался с ними, созванивался. Мне даже повезло один раз выйти в увольнение на пять дней, ведь обычно на первом курсе увольнения не положены. Вообще, моя жизнь в академии была не такая уж и мрачная, были и хорошие моменты. Например, на первом курсе мы побывали на острове Чечжудо, совершая марш-бросок вокруг острова, что заняло у нас неделю. Чечжудо все-таки красивое место, мне понравилось, если не учитывать того, что было физически трудно. А свой первый день рождения в Корее я встретил на корабле – по дороге назад. Это был запоминающийся момент. Мы отметили день рождения в полночь, поедая «чокопаи».

– Со временем в академии стало больше иностранцев…

– Ждать их пришлось очень долго. Через год в академию начали поступать и другие мои земляки – в год по одному курсанту. Когда я учился на последнем курсе, нас было уже четверо из Казахстана. Но одним из первых иностранцев прибыл курсант из Вьетнама – с таким же уровнем подготовленности, как и я, не зная языка. Я ему старался помогать, учил тому, что знал, используя корейский язык. А иногда мы говорили на английском, правда он и тот, и другой языки плохо знал. В итоге я жестами показывал, что надо делать. Первое время я уделял ему много внимания, чтоб он освоился, потому что по своему опыту знал, как трудно адаптироваться. Какой-то особой помощи от моих корейских сокурсников я не получал, потому что они были в таком же полушоковом состоянии, что и я, сами не знали, что делать.

– А как на счет сонбэ – они-то хоть помогали?

– Они-то помогали иногда, но некоторые приходили, как в зоопарк, на животное посмотреть, как будто они никогда не видели иностранца.

За эти 4 года учебы Аскара Капашова в Корее произошло много событий, например, затонул южнокорейский военный корабль, произошел артобстрел южнокорейского острова, и временами казалось, что Север и Юг на пороге войны. В такие периоды в военно-морской академии была повышенная боевая готовность, и курсантов не часто отпускали в увольнения, постоянно держали в напряжении. Но, по словам Аскара, он не особо чувствовал этого напряжения, да и не верилось, что может что-то произойти.

В академии были и такие курсанты, которые не выдерживали и по тем или иным причинам бросали учебу. Только в потоке Аскара за 4 года ушли 30 человек, и из 160 человек в этом году выпустились 130. Чаще всего, конечно, уходили на первом и втором курсах.

– Какие специальные тренинги бывали у вас в академии?

– Во время учебы в академии мы проходили множество специальных тренингов. Например, стрельба, «газовая камера» – два раза в год, и каждую неделю тревога, во время которой мы, как полагается, хватаем автоматы и бежим сломя голову. И время от времени за большие провинности нас бросали в море, иногда приходилось заходить в воду даже в холодную пору. Каждый год летом у нас есть норматив – мы сдаем плавание всей академией. Каждая рота заходит в море, держа строй «коробкой». Наша задача: доплыть до острова и обратно – это в общей сложности 4 километра. Заходим в 8 утра и в обед часам к 2 заканчиваем. Плывем очень медленно, так как нужно держать строй, и мы должны плыть все вместе, как один человек. На подготовку к сдаче такого норматива уходит неделя.

– А бывали несчастные случаи при сдаче подобного норматива?

– Когда я был на первом курсе, утонул один третьекурсник. Пролежал в коме 20 часов и умер. После этого был еще случай, я уже был на 4 курсе. Тогда тонул первокурсник. Но его вовремя заметили, и парня удалось спасти. Его били, кричали, чтобы привести в чувство, и уже казалось ему не помочь. И он, видать, от испуга очнулся. Этот первокурсник был из моей роты, я ему потом лично сказал: «Тренируйся больше, не умирай». 

– Заведены ли в академии какие-то особые необычные традиции?

– Да, у нас в академии есть одна интересная традиция. Зимой мы носим специальное пальто. А первокурсники первое время не могут его надевать. В декабре, когда первый семестр уже заканчивается, второкурсники и третьекурсники будят среди ночи ничего не подозревающих первокурсников и отводят их к проливу, где заставляют зайти в воду – до головы. Из воды можно постепенно подниматься, но при одном условии. Первокурсники должны рассказать интересную историю, только после этого им позволено подняться до груди. Затем нужно рассказать еще одну, и только если история покажется слушателям занимательной, первокурсники могут подняться еще чуть выше, а если же рассказ не удовлетворит слушателей, то они должны вернуться назад. При этом никаких полотенец с собой не берется. А когда, наконец, выходишь из воды, еще и колой обливают, так, что становится еще холоднее – она же с газом. Потом когда всё заканчивается, можно вернуться в комнату, принять теплый душ, поесть рамёна (лапши быстрого приготовления), и первокурснику полагается специальный подарок – новые кожаные перчатки от сонбэ. И с этих самых пор, пройдя своеобразный обряд посвящения, первокурсник имеет полное право надевать зимнее пальто.

– Во время процесса обучения бывали какие-то каверзные или странные приказы?

– Да, это было во время полигона, когда у нас были тревоги по три раза в день, вернее за ночь. Это было зимой, в январе месяце. Нам приказали снять всю одежду, и мы стояли на берегу моря по колено в воде, в одних трусах, в форме звезды – ноги расставлены, руки тоже в стороны. Нужно было смотреть в небо и кричать: «Нун вара!» («Снег, пойди!») Но самое, наверное, нелепое и смешное – это то, что после этого снег таки пошел. Снег пошел, было очень холодно. Если бы всё так сбывалось!

– Были ли в курсантской жизни какие-то особо захватывающие моменты?

– Пожалуй, захватывающими были моменты, когда мне приходилось ощущать что-то впервые. Например, на первом курсе мы проходили полигон в военно-морской пехоте, спускаясь на веревке вниз головой с 40-метровой высоты. Для меня это было впервые – побороть страх высоты.

На втором курсе мы проходили полигон в подводной спецроте. Мы надевали водолазные костюмы, занимались дайвингом. В конце я даже получил сертификат дайвера, что было очень приятно.

На третьем курсе я был на корабле месяц. Во время плавания мы обогнули весь Корейский полуостров. Тогда я увидел острова Токто и даже побывал на них. В тот день был очень сильный шторм, и высадились всего два взвода, в том числе и мой – всеми взводами не хотели рисковать. Я рад, что был в числе тех, кто смог высадиться, потому что даже многие корейцы не имеют возможности побывать на Токто. Правда, тогда меня впервые укачало. Во время того плавания я первый раз был так долго на корабле – месяц.

На четвёртом курсе меня ждала кругосветка. Кто-то подумает, что это путешествие, но лично я называю это практикой. Мы были на корабле 100 дней, за это время побывали в 10 странах. Когда пришвартовывались в какой-то стране, у нас было время сходить в увольнение. Можно было погулять, посмотреть город, а ночевать мы должны были на корабле. Путь от одной страны до другой занимал неделю-две. На корабле у нас было свое расписание. Подъем, завтрак, учеба, обед, учеба, личное время и ночное дежурство каждую ночь. На дежурстве есть разные позиции: есть двое часовых, человек за радаром, человек, который следит за рычагом скорости, ответственный за работу двигателя. Также можно управлять курсом корабля, стоя на мостике – это позиция навигатора.

– В каких именно странах вы останавливались?

– Вьетнам, Шри-Ланка, Саудовская Аравия, Турция, Италия, Франция, Греция, Индия, Малайзия, Япония.

– Где вам больше всего понравилось?

– Мне больше всего понравилось в Малайзии! Эта страна показалась мне раем на земле. Море, солнце, люди беззаботные. За долгое время выпала возможность чуть-чуть отдохнуть, поплавать и позагорать.

– Понимаю, что осмотреться как следует времени не было, поэтому расскажите, что вы привезли из разных стран и вкратце о впечатлениях.

– Шри-Ланка известна своим чаем, поэтому там я купил цейлонского чая. В Саудовской Аравии производят духи, а потом уже экспортируют в разные страны мира, соответственно и стоят они дешевле в самой стране. Поэтому я воспользовался случаем и купил там духи. В Турции мы питались очень хорошо, и еда была похожа на нашу – казахскую еду. Там я чувствовал себя как дома, с удовольствием ел. В Италии я вообще хотел побывать с детства, я же увлекаюсь футболом. Мы были в городе Неаполе, где в свое время играл Марадона. Я, конечно же, не упустил возможность купить футболку с его номером и фамилией, и даже с его автографом. В Италии мы еще были в Риме, где я купил много сувениров, изображающих Колизей, гладиаторов. Во Франции мы были в Тулоне и в Париже. Видели Эйфелеву башню, были на экскурсии в Версальском дворце. В Греции посетили Парфенон. В индийском Мумбае купил чаю. В Малайзии и Японии покупал в основном сувениры.

– Ну, и наконец, расскажите о своем выпуске. Выпускная церемония наверняка не обошлась без каких-то особых традиций?

– 23 февраля, что очень символично для меня, мне присвоили офицерское звание. К выпускному готовились очень долго. Приехали даже мои родители из Казахстана. В тот же день у нас было посвящение в офицеры и специальная церемония, во время которой каждому выпускнику выдавался перстень, на котором указаны набор, год выпуска и инициалы, а также эмблема академии и трезубец Посейдона. А на обратной стороне – исторический корабль-черепаха, гордость корейских военно-морских сил. После того как нам вручили перстень, по традиции мы должны были окунуть его в три чаши с морской водой из трех морей, омывающих Корею. Для меня этот перстень имеет особую ценность.

На следующий день был собственно выпускной вечер, во время которого сам главнокомандующий военно-морских сил Южной Кореи в своей речи упомянул меня как первого иностранного курсанта в истории академии и попросил всех поаплодировать. Для меня это было, насколько неожиданно, настолько и приятно. Рядом с моими родителями был мой друг, и он переводил им все. И я был счастлив, что именно в этот момент рядом со мной мои родители, и что они все это слышат. То, что меня похвалили в их присутствии, для меня очень и очень важно. Также меня и моих родителей принял начальник академии. Он вручил подарки, пожелал удачи в дальнейших начинаниях. Для меня такой теплый прием – это очень большая честь, которой редко удостаиваются курсанты.

Из записей Аскара: «4 года я проучился в военно-морской академии в Южной Корее. Стал самым первым иностранцем в истории академии. А главное то, что стал самым первым казахстанцем. Пусть даже не запомнится мое имя, но главное запомнится страна, откуда я родом. Пусть все корейцы знают, как выглядит наш небесно-голубой флаг, как широка наша земля, как звонко звучит название нашей страны – Казахстан! Я надеюсь, проделанный мною путь не останется незамеченным».

Интервью провела Алина Бартули

http://vestnik.kr/articles/foreigner/4074.html