Его судьба может стать основой для романа. В 1992 году, отказавшись продолжать военно-биологические разработки, он остался без работы. Уехал в США – и там смог вернуться в науку.

С 1999 года, после выхода книги "Осторожно! Биологическое оружие!”, вокруг его личности – постоянные дискуссии. Одни считали его предателем, раскрывшим подготовку СССР к биологической войне, другие – приспособленцем, а Би-би-си поместила его имя в список выдающихся исторических личностей 2000–2006 годов.

Канатжан Алибеков, или, как его зовут в Америке, Кен Алибек, через 20 лет вновь работает в Казахстане. По приглашению казахстанского правительства. Иммунолог, инфекционист, микробиолог, доктор биологических наук, полковник Вооруженных сил СССР, автор статей и книг по биовооружению и биозащите, профессор Университета Джорджа Мейсона, руководитель Национального центра биологической обороны США. Ученый, находящийся на втором месте по итогам второго ежегодного рейтинга наиболее влиятельных в США выходцев из бывшего СССР от Washington Profile в номинации "Наука, технологии и образование”, "Технология и образование”.

Что он делает в Казахстане? Заведует кафедрой в "Назарбаев университете” и руководит Республиканским научным центром неотложной медицинской помощи. Итоги его работы уже видны: центр вышел на качественно новый уровень работы, проводятся уникальные операции, ранее о которых можно было только задумываться. В настоящее время его главной задачей является участие в развитии Республиканского онкологического центра, а также медицинской школы "Назарбаев университета”.

Мы хотели подготовить с ним интервью, но получился монолог. В котором, ни убавить, ни прибавить, все – как есть.

– Что такое чувство родины?

Очень часто люди жертвуют своими благами ради мнимого чувства к родине, что приводит к человеческим трагедиям. Для меня было трагедией, когда потерял работу.

Я технократ с медицинским научным уклоном. Космополит. В Казахстане родился и вырос. Мои предки, родители похоронены здесь. Америка для меня – это моя семья: жена, дети. Я делаю умные вещи и в Казахстане вижу большую степень позитивного восприятия того, что делаю. Хотя и в Америке была и есть работа не менее интересная и важная.

Для меня в написание моей первой книги "Biohazard” – "Осторожно! Биологическое оружие!” был заложен смысл иной: закрыть определенную страницу своей жизни – ту, что осталась в Советском Союзе. Слишком было много противоречивого. Не осталось и боли. В Америке познал науку XXI века и теперь счастлив тем, что свои знания могу реализовывать здесь. По-видимому, это то, что и нужно современному ученому в жизни.

– Мне не нравятся далеко не природные вещи: чино- и возрастопочитание. Ни возраст, ни должность уважения не дают людям. Желание работать – вот что вызывает уважение, и – интеллект. Будущее Казахстана возможно лишь в том случае, когда начнут меняться межличностные отношения. Общественное восприятие людей, развитие общества, его динамика зависят от нашей пресловутой черепной коробки. Вот что надо помнить.

Что тревожит в Казахстане? Моменты получения образования за рубежом. Выпускники, вернувшись на родину, начинают мыслить стереотипами, сложившимися здесь.

– Почему я здесь? Занимаюсь наукой. Это касается новых методов лечения рака. Медицина не всесильна, но есть подходы, позволяющие лечить людей даже на поздних стадиях развития онкозаболеваний.

В "Назарбаев университете” заведую кафедрой. И этот вуз не случайно выбрал. Я сторонник того, чтобы строить. Вуз создается и развивается как исследовательский университет, где говорят на трех языках. Знание английского в профессиональной среде будет определять дальнейшее развитие Казахстана.

– Чем аморальное хуже морального? Это вопрос того, каким образом общество воспринимает то или другое. То, что считается аморальным сейчас, 300–400 лет назад было моральным или даже считалось высокоморальным. Каждая эпоха, каждое общество имеют свой взгляд на эти понятия. Изначально то, чем я занимался, было аморальным: исследования в области бактериологического оружия. Но в том обществе, в той системе, в какой мы существовали, в пропаганде того времени, восприятия того, что США – империя зла, готовая напасть на нашу страну, нужно было делать все необходимое, чтобы СССР был готов отразить атаки и прочее. Это было моральным. С точки зрения формальной пропагандистской системы, разработка любого оружия с целью убийства людей – это аморально, как бы мы ни относились к этому. Элемент аморальности добавляет использование врачей, которые давали клятву Гиппократа – не навредить. Но на весы кладутся еще твои страхи о той чужой и далекой стране, которая хочет тебя уничтожить, о необходимости защитить родину. Таким образом, тонкий слой моральности удерживает, чтобы не сойти с ума. В конечном итоге картина начинает более или менее прорисовываться, и в этот момент, когда пропаганда ломается, ты начинаешь понимать, что все становится неправдой. Вот тогда элемент морали начинает перекочевывать в сторону аморальности, и ты вдруг осознаешь: эта проделанная тобою работа не может быть ничем оправдана. И необходимости в ней нет.

– Чем бы хотел закончить свою работу в Казахстане? Оставаться надолго руководителем Республиканского центра неотложной скорой помощи не хотел бы. Нужно сделать центр таким, каким он должен быть, и оставить его в руках молодых менеджеров. Создаю свою научную школу. И, наконец, смогу завершить свою работу по лечению поздней стадии онкозаболеваний.

Буду правдивым. Мне нужно зарабатывать нормальные честные деньги для того, чтобы семья в Америке оплачивала свои расходы. Моя младшая дочь, страдающая аутизмом, должна получать необходимую медицинскую помощь.

Я в Казахстане до тех пор, пока здесь нужен. Таких, как я, в Америке много. Здесь – единицы. Не стремлюсь, чтобы мое имя осталось в анналах истории развития науки Казахстана, но все-таки где-то в глубине души надеюсь, что будут помнить о человеке, стоявшем у истоков развития "Назарбаев университета”.

Меня заботит одна вещь. Потенциал человека исчерпывается. И тогда я останусь с теми, кому нужен, – с детьми, женой. Для них я дорог вне зависимости от того, где я работаю и какие деньги зарабатываю.

– В будущее Казахстана? Верю. Если не делать ничего – ничего и не будет. Я вижу ребят, которые приходят ко мне с наивными детскими идеями, вижу, как загораются их глаза.

– Что хотелось бы пожелать себе? Завершить то, что я должен сделать, исходя из моих возможностей. Это главное.

Жанна САЛИМОВА
http://www.caravan.kz/article/49009

СТАРЫЕ СТАТЬИ О НЕМ:

Теракт с использованием бактериологического оружия лишь вопрос времени ("Die Welt", Германия) 12 октября 2001

http://www.inosmi.ru/translation/141807.html

"Die Welt": Как оказалась сибирская язва в одном из офисов в штате Флорида?
Алибек: Это был террористический акт. Были ли это террористы или кто-то другой, этот случай свидетельствует о том, что людей можно уничтожать с помощью бактериологического оружия.

"Die Welt": Говорят, что Бен Ладен уже 15 лет пытается заполучить в свои руки бактериологическое оружие. Объявлялся ли он в свое время у Вас?
Алибек: Я был очень засекреченной фигурой. Он бы нигде не нашел моей фамилии.

"Die Welt": А как, по Вашему мнению, есть ли у "Аль Каиды" бактерии сибирской язвы, оспы и чумы?
Алибек: Я не знаю, что у них есть, однако исхожу из того, что они имеют бактериологическое оружие или могут его производить.

"Die Welt": Почему они не использовали его до сих пор?
Алибек: А почему они не наносили удара по Международному торговому центру с помощью захваченного самолета до 11 сентября. Все это вопрос времени.

"Die Welt": Существуют различные вирусы и бактерии в качестве бактериологического оружия. По каким критериям они используются?
Алибек: Мы не должны полагаться на наш собственный образ мыслей и задаваться вопросом: что бы Вы вероятнее всего применили? Террористы думают совершенно иначе. Мы неожиданно можем обнаружить совершенно другие возбудители, совершенно другую технологию. Мы это поняли 11 сентября. Разыгрывание различных сценариев делу никак не поможет. Мы должны принимать во внимание все мыслимые возбудители, все возможные технологии.

"Die Welt": Однако, как Вы думали десять лет назад, когда вставал вопрос: бактерии или вирусы?
Алибек: Мы тогда проводили эксперименты с таким огромным количеством возбудителей: сибирская язва, чума, туляремия, заячья чума, тяжелая легочная инфекция, оспа, эбола, марбургская лихорадка, тиф - в общей сложности 52 различных вирусов и бактерий. Выбор зависит от поставленной цели. Если Вы хотите уничтожить как можно больше людей, то лишь примените наиболее эффективный возбудитель. Если стоит цель создать панику, Вы применяете различные средства. Если поставлена задача, нанести ущерб народному хозяйству, то предпочтительнее был бы возбудитель ящура. Если речь идет об инфраструктуре, Вам нужны возбудители, которые можно было бы оптимально распространять на железной дороге, в автобусах и самолетах. Все возможно.

"Die Welt": Однако террористический акт должен как-то говорить сам за себя. Террористам нет пользы, если просто фиксируются случаи различных заболеваний или, если в очередной раз начинается эпидемия известной болезни.
Алибек: Такое может быть. Целью может быть оказание давления на правительство, шантаж или приведение в состояние паралича путем создания катастрофической ситуации определенных ресурсов и сил страны. Или Вы просто хотите заставить страдать людей. Или Вы хотите изолировать Америку, парализуя транспортное сообщение. Есть много вариантов.

"Die Welt": В Вашем институте проводятся эксперименты по изменению возбудителей на генетическом уровне. Что Вы надеетесь получить в результате этого?
Алибек: Тем самым, мы можем, например, сделать вирусы нечувствительными к антибиотикам или вакцинам. Он могут также воспроизводить из одного единственного возбудителя болезни различного характера. Или сделать еще более эффективными уже известные возбудители. Смертность от вируса оспы составляет 35 процентов. С помощью "генной инженерии" у инфицированных людей можно добиться дополнительного эффекта и довести этот показатель до 90 и даже 100 процентов. Одна из возможностей - комбинация вируса оспы с возбудителем эболы. Я предполагаю, что в лаборатории "Вектор" это уже произошло.

"Die Welt": Легко заполучить штаммы возбудителей?
Алибек: Вы их можете купить в лаборатории, украсть, получить их естественным путем.

"Die Welt": Может, будь лаборатория "Вектор" в Сибири, где до сих пор хранятся вирусы оспы, это было бы легче сделать?
Алибек: "Вектор", сегодня, пожалуй, является самым надежным местом на территории бывшего Советского Союза. США оказывают помощь в обеспечении такого положения.

"Die Welt": США обеспечивают и выплату денежного содержания?
Алибек: Нет, но служащие получают зарплату сейчас в долларах. Однако, опасность я вижу, скорее, в наличии других лабораторий на территории бывшего Советского Союза. Существуют институты по исследованию чумы, по эпидемиологической медицине и другие. Там везде хранятся микроорганизмы.

"Die Welt": Какую роль играло бактериологическое оружие в стратегии Советского Союза?
Алибек: Оно должно было применяться в случае крупномасштабной войны между Востоком и Западом с целью массового уничтожения и, прежде всего, в США.

"Die Welt": Что думают о Вас в России? Вас еще преследуют?
Алибек: Я даю интервью российским средствам массовой информации, они могут разобраться в мотивах моего бегства. Старая гвардия, разумеется, по-прежнему неистовствует, думает о мести.

Die Welt": Вам нужен телохранитель?
Алибек: Об этом нет речи.
=============

Кен Алибек: "Ни Америка, ни Россия не готовы противостоять масштабной биологической угрозе" "Известия" 23/10/2001

http://www.terrorism.ru/dj1.phtml?id=350

Сверхзадача террористов - "закрыть Америку", открытую пять с лишним веков назад Христофором Колумбом. Они рассчитывают заставить Америку пересмотреть ее внешнюю политику. Если эти удары будут повторяться постоянно в течение длительного времени, то это вызовет по их замыслу нарастание в американском обществе того, что ученые называют "протестным потенциалом". По мере того как паника в американском обществе будет нарастать, все большее число политиков станет требовать действительно закрыть страну изнутри и прекратить ее вмешательство в международные дела

Десять лет назад полковник советской армии Кенанджан Алибеков был одним из главных в нашей стране разработчиков бактериологического оружия в военных целях. Сейчас мистер Кен Алибек, возглавляющий компанию Advanced Biosystems, совместно с американскими властями работает над созданием противоядия от различного рода смертоносных бацилл и вирусов.

- Недавно вы выступили в качестве эксперта в палате представителей конгресса США. Какую оценку вы дали готовности американских властей защитить страну от биологического оружия?
- Я говорил конгрессменам, что мы сейчас обсуждаем лишь пути борьбы с сибирской язвой и оспой. Это - чрезвычайно узкий формат изучения проблемы угрозы биотерроризма. Существует огромное количество других биологических агентов, способов их доставки и применения, которые могут привести к огромному числу человеческих жертв. Но замечу: я никогда не говорил, что одна из главных целей террористов, применяющих биологическое оружие, - убить как можно большее число людей. У преступников много задач. Одна из главных - вызвать массовую панику населения, породить перманентный страх в обществе. Другая цель - дезорганизовать работу правительственных учреждений, нарушить нормальную жизнь общества, нанести удар по экономике страны.
Я абсолютно убежден, что конечная цель террористов - не убить Америку. Эта задача им не по плечу. Но они хотят до такой степени напугать страну, что она начнет совершать шаги, которые во всем мире будут оценены как отступление.
Проблемы использования биологического оружия в этой стране практически никто не знает, и это главная беда. Здесь в течение многих лет главный упор делался на создание вакцин, что, на мой взгляд, было серьезнейшей ошибкой. Между биологической войной, к которой готовились и Америка, и Россия, и биологическим терроризмом - огромная разница. В отличие от биологической войны, в которой следует прежде всего защищать войска, при биологической атаке террористов мы не знаем, кого вакцинировать, от каких заболеваний? Власти не в состоянии проводить вакцинацию против одного-двух десятков заболеваний одновременно. Трудности возникают даже в борьбе лишь с одной сибирской язвой. Человечество еще не придумало вакцины против нее. Но даже если эта вакцина будет изобретена, ее массовое изготовление обойдется во многие миллиарды долларов.

- А то лекарство под названием Cipro, которое сейчас рекламируют по телевидению известные американские политики?
- Это ошибочные советы. Конечно, данное лекарство могут выписывать для лечения заболевших или профилактики людей, оказавшихся возле очага инфекции. Но его нельзя применять каждый день. Оно, если использовать доступную терминологию, является "антибиотиком резерва". Его можно применять лишь в разовых случаях, когда больше ничего под рукой нет.
К сожалению, американские ученые, как, впрочем, и российские, все последние годы занимались исключительно молекулярной биологией. Это привело к тому, что болезни как таковые никто не знает и не понимает. Такие заболевания, как сибирская язва, оспа, ушли из цивилизованного мира многие годы и даже десятилетия назад. А вместе с ними исчезли и эксперты в области вирусологии, бактериологии, инфекционных болезней.

- Кто, по вашему мнению, стоит за рассылкой отравленных писем - группа преступников или какое-то государство?
- Судя по всему, эти дозы готовило и раздавало не государство. Но власти той или иной страны могли помогать террористам. Скорее всего - советами, предоставлением каких-то простых технологий. Методы проведения самой операции далеко не профессиональные. Тот, кто имеет серьезное представление о сибирской язве, никогда бы не стал использовать письма для этих целей. Но само качество сырья наводит меня на мысль, что за террористами могло стоять некое государство.

- Какое именно?
- Это в первую очередь, конечно, Ирак. Иран? Не думаю, хотя полностью исключать нельзя. Ливия, Сирия - вполне возможно.
Я повторяю, что с точки зрения форм распространения спор сибирской язвы это - безусловно дело рук дилетантов. Но с точки зрения понимания настроения общества это - настоящие профессионалы. Ведь мы сейчас сталкиваемся не столько с биологическим терроризмом, сколько с достаточно эффективно проведенной психологической атакой.

- Ваш прогноз на ближайшее и отдаленное будущее? Каких еще бед можно ожидать в Америке?
- Если власти предпримут несколько целенаправленных шагов по борьбе с почтовым терроризмом, то, безусловно, в скором будущем рассылка ядовитых писем прекратится. Но биологический терроризм не исчезнет. Уже сейчас преступники показали, какой оглушительный эффект он может иметь. К сожалению, в природе существует множество еще более эффективных вариантов использования той же сибирской язвы...

- Вы, вероятно, не хотите говорить об этом?
- Я не хотел бы стать своего рода инструктором для террористов. Но я могу говорить о том, что всем и без того известно. Ведь биологический терроризм направлен не только против населения. Его жертвами могут стать, например, животные. Вы помните вспышку ящура в Великобритании? Террористы могут использовать и этот вид биоатаки против домашнего скота Америки. Таким ударом можно разрушить, например, все животноводство Соединенных Штатов.

- Но это будет бесконечная война, на долгие годы?
- Давайте представим себе сверхзадачу террористов. Они добиваются того, чтобы Америка была изолирована от внешнего мира, замкнулась в себе самой. Она по их планам должна прекратить поддерживать Израиль, не вмешиваться в дела исламских государств. Цель таким образом - "закрыть Америку", открытую пять с лишним веков назад Христофором Колумбом.
В арсенале террористов есть такое средство, которые мы определяем как "несимметричная угроза". Оно заключается в том, что группа преступников или группа слаборазвитых государств не может победить супердержаву, но добивается, чтобы та частично признала свое поражение. Неважно, какое количество авианосцев и какой воздушный флот она имеет. Террористы считают, что они могут нанести ей очень чувствительные удары. Они рассчитывают заставить Америку пересмотреть ее внешнюю политику. Если эти удары будут повторяться постоянно в течение длительного времени, то это вызовет по их замыслу нарастание в американском обществе того, что ученые называют "протестным потенциалом". Сейчас мы видим массовую народную поддержку действий властей. Однако по мере того как паника в американском обществе будет нарастать, все большее число политиков станет требовать действительно закрыть страну изнутри и прекратить ее вмешательство в международные дела. Это - один из весьма вероятных вариантов развития ситуации.

- Вам как никому другому должно быть ясно, готова ли Россия противостоять биологическому терроризму.
- Я читаю российскую прессу. Меня удивляют самоуверенные заявления некоторых российских генералов о том, что страна полностью готова к тому, чтобы противостоять этой угрозе. Это - ложь и стопроцентное бахвальство.
==========

-- 04.02.2004

http://www.washprofile.org/ru/node/438



Вопрос: Какие исследования в области создания биологического оружия проводились в СССР?
Алибек: В СССР изучались возможности создания биологического оружия на основе возбудителя оспы. Однако, когда к власти в России пришел президент Борис Ельцин, он подписал указ, запрещающий проведение работ в сфере создания биологического оружия. Я искренне надеюсь, что его указ продолжает действовать.
Советские военные биологические исследования были начаты перед Второй Мировой войной в городе Сергиев Посад, ныне Загорск. Официально там находился Институт вирологических исследований, но на самом деле там был завод по производству возбудителей оспы. У этого завода не было официального адреса, это был "почтовый ящик". Там складировались запасы биологического оружия. В конце 1960-х - начале 1970-х годов советские ракеты были оснащены боеголовками, содержащими возбудителей оспы. Эти ракеты были нацелены на США. Когда СССР подписал Конвенцию по Запрещению Биологического Оружия, эти боеголовки были сняты с ракет, но исследовательские работы продолжались. Некоторое количество возбудителей оспы продолжали хранить в Загорске.
Позже, большинство исследований в этой сфере было перенесено на предприятие "Вектор", неподалеку от Новосибирска. К 1990 году "Вектор" начал применять технологии генной инженерии и сделал вирус более устойчивым к внешним воздействиям и к имеющимся вакцинам. Кроме того у "Вектора" была специальная лаборатория по испытаниям нового оружия.  
Это была лишь часть советских биологических исследований. Также проводились работы с возбудителями лихорадки Эбола, сибирской язвы и т.д. "Биопрепарат" был ответственен за производство оружия на основе сибирской язвы. Я 17 лет проработал на "Биопрепарате", который имел секретное название "Специальное Управление Совета Министров СССР". Перед лабораторией была поставлена задача разработки нового биологического оружия, исследования новых патогенов, модернизации имеющихся технологий, использующихся для производства биологического оружия, поддержания боеготовности предприятий, которые были вовлечены в этот процесс, а также создания новых мобилизационных мощностей для производства биологического оружия.
Все работы производились в тесном контакте с Министерством Обороны СССР, точнее с 15-м Управлением Министерства Обороны, которое отвечало за биологическое оружие, имело свои мощности, а также курировало исследования, проводимые "Биопрепаратом". "Биопрепарат" был создан в начале 1970-х годов и состоял из небольшой группы ученых. В 1990-е годы у него было несколько производственных площадок и 30-35 тыс. сотрудников, которые проводили исследования в области биозащиты, создания биологического оружия и иммунологии. Ряд предприятий, одно из которых располагалось в Степногорске - сейчас это казахстанский город - создавали биологическое оружие, способное вызвать эпидемию сибирской язвы, оспы, чумы, туляремии и т.д.

Вопрос: Что было сделано после распада СССР, чтобы ученые и технологии не попали в руки государств-изгоев или террористических организаций?
Алибек: С моей точки зрения, международное сообщество сделало очень многое в этом направлении. Несколько стран, таких как Великобритания, Германия, Япония и США создали международные исследовательские центры, которые ставили своей задачей предоставить работу подобным ученым и перевести их исследования в мирное русло. Однако проводить подобные программы очень тяжело, потому что практические невозможно узнать, где находятся ныне все ученые, ранее занятые в сфере создания биологического оружия. В данном случае, есть информация обо всех ведущих специалистах, но данные о сотрудниках более низкого уровня отсутствуют.

Вопрос: Могут ли террористические организации произвести и использовать биологическое оружие?
Алибек: Для террористических нужд совершенно не обязательно создавать крупные лаборатории промышленного уровня. Биологическое оружие можно произвести в небольшом количестве, а его применение даст ужасающий эффект. Опыт США показал, что несколько грамм возбудителя сибирской язвы могут оказать деструктивное воздействие на огромную страну. К несчастью, даже одиночка может достаточно легко произвести пять граммов возбудителя сибирской язвы: для этого потребуется базовые знания биологии уровня колледжа и небольшая комната со скромным набором оборудования.
Опять-таки к несчастью, предотвратить подобные действия очень сложно. С моей точки зрения, есть лишь два механизма, которые могут помочь против биологической атаки: хорошая разведка и хорошая система биологической защиты. Разведка способна предотвратить атаку. Система биологической защиты способна максимально уменьшить ее негативный эффект, если атака все-таки произойдет.

Вопрос: Как может биологическая атака повлиять на мир?
Алибек: Биологическая атака может поставить на колени любую страну, даже самую развитую. Наряду с человеческими жертвами, самым главным является эмоциональный аспект влияния такой угрозы. Мы должны очень серьезно отнестись к проблеме биологического терроризма, так как 21 век будет веком все большего числа попыток использования биологических оружия в террористических целях.
Для этого существуют некоторые предпосылки. Первое, очень трудно выявить людей или структуры, занимающиеся подобной деятельностью. Второе, террористические группы понимают, что биологическая атака может остаться незамеченной некоторое время, а человека или организацию, совершившую ее, очень трудно найти. Третье, такая атака растянута во времени, так как ее последствия становятся видны лишь по прошествии некоторого срока.
Представьте, каждый день приходят все новые данные о заболевших и о новых инфицированных зданий. Этот процесс может продолжаться на протяжении нескольких недель. Общество неизбежно начинает нервничать. Многие люди перестают ходить на работу, вскрывать почтовые конверты и т. д. Компании закрывают свои офисы и снижают активность. Падают обороты туристической индустрии, уменьшается политическая активность. Таким образом, к погибшим людям прибавляется также психологический и экономический ущерб, наносимый стране. Поэтому биологическое оружие настолько привлекательно для террористов. Мы имеем очень много свидетельств того, что "Аль-Каеда" очень заинтересована в получении биологического оружия. Самое страшное, что для создания такого оружия не требуются много денег, а только базовые знания в биологии и маленькая комнатка.
=========

Кен Алибек: «я сделал все, чтобы люди узнали правду о биологическом оружии»

№ 46 (259) от 21.11.2005
Асель ТУЛЕГЕНОВА, Алматы

http://www.imaginebx.com/cgi-bin/show.cgi?what=iframe&login=meddle&format=100x100&id=9706348921172320

– Вы не против, если я буду обращаться к вам на казахский манер – Канатжан? За годы жизни в Штатах вы, наверное, отвыкли от такого звучания своего имени?
– Совсем нет! Многие американские друзья тоже называют меня Канатжан. Я вообще не понимаю людей, которые с трепетом относятся к своему имени, ведь имя – это не более чем условность. Мне не важно, называют ли меня Кен, Канатжан или Кеннет, главное чтобы воспринимали меня тем, кто я есть.

– Это ваш первый визит за многие годы, почему вам понадобилось столько времени, чтобы вновь побывать на родине? Или вам случалось прибывать в Казахстан с частными визитами?
– Это не первый приезд. К сожалению, первый визит был связан с горькими событиями в моей жизни – похоронами отца. Летом я узнал, что он в плохом состоянии, но понадобилось время на оформление визы. Я прилетел в июле, успел увидеть отца, поговорить, и вскоре он умер… Я покинул Казахстан больше 30 лет назад: с тех пор, как в начале семидесятых уехал учиться в Томск и всю сознательную жизнь провел в России. Это не говорит о том, что сюда я больше не приезжал, но Казахстан уже не был страной моего проживания и работы, за исключением короткого промежутка времени в середине восьмидесятых, когда возглавлял Степногорское производство. Но Степногорск в то время не являлся казахстанским городом, там и казахов-то практически не было…

– И с момента отъезда в Америку в 1992 году вы не могли найти возможности приехать на родину?
– С тех пор, как приехал в США, начал работать, стал профессором американского университета, я просто не мог найти достаточно времени, чтобы куда-то ездить. Если куда-то и выезжал, то это были научные конференции. За 30 лет карьеры у меня не было ни одного отпуска, кроме недели на Черном море в начале восьмидесятых. Это был самый длительный отдых в моей жизни, да и тот закончился плачевно – конфликтом с женой, которая обиделась, не сумев понять, почему я не могу не думать о работе (смеется). Кроме того, все эти годы я не знал, что за страна Казахстан: советское это государство или государство западного образца и, честно говоря, у меня была определенная настороженность по отношению к вашей республике. Но потом понял, что в Казахстане есть много людей, которые могли бы и желают использовать мой опыт ученого и специалиста в области биотехнологий. Меня приглашали несколько раз, и вот я здесь. Жаль, что первый приезд был связан с трагическими событиями…

– Когда-то ваш отъезд в Америку назвали побегом. Не была ли для вас обидной эта формулировка?
– Я никогда не называл это словом побег, потому что в любом свободном государстве человек имеет право выезжать туда, куда считает нужным. Все обстоятельства, предшествовавшие моему отъезду, подробно описаны в моей книге, которая издана более чем на 20 языках мира, в том числе и на русском – в ней я рассказал обо всем достаточно откровенно… А каким словом люди хотели называть мой отъезд – это дело тех людей …

– Но, возможно, это оставило негативный след на вашей репутации в стране, из которой вы уехали…
– Сколько буду жить, столько буду сам себя корить, за единственный негатив в своей жизни – за то, что не смог сказать «нет» той системе, той работе, в которой достаточно долго принимал участие. Именно это, а не то, что я делал позже, было самой большой ошибкой в моей жизни. Хотя в конечном итоге свое «нет» сказал, и сделал это достаточно жестко. Я – врач по образованию, и мое предназначение спасать человеческие жизни, а та система меня ломала и заставляла не исцелять, а работать над оружием массового убийства – это трагедия для врача… Биологическое оружие убивает страшнее, чем атомное, к сожалению, я один из немногих специалистов в мире, полностью понимающих эту проблему. Я был первым, кто открыто выступил против биологического оружия еще в СССР, кто заставил некоторых директоров в Советском Союзе начать демонтаж заводов по производству и разработке биовооружения, и сделал это внутри существовавшей системы. Другой вопрос, что система захотела меня уничтожить… В декабре 1990 года я официально подготовил записку на имя Горбачева о демонтаже программы биологического оружия, и Михаил Сергеевич подписал эту записку – решение было принято. За то, что я решился разрушить эту систему, многие генералы назвали меня предателем. В то время у меня было достаточно возможностей лишиться и жизни, и свободы…

– Правда, что вас даже приговорили к смертной казни?
– Чушь! (смеется). Разве можно приговорить человека за то, что он хотел лишить некоторых людей и организаций возможности убивать людей миллионами?!

– Вы опасались мести, возможных репрессий, которые могли последовать за вашими откровениями или были уверены, что Америка обеспечит вашу безопасность?
– Каждый человек на определенном этапе должен принимать для себя решения, главные в его жизни. Мы принимаем решения, во-первых, из личных соображений, и, во-вторых, из соображений возможности предотвращения какой-то угрозы. Тогда я понял – никто из нас не вечен, если бы со мной что-то произошло, то для моих пятерых детей, для родителей это было бы огромной трагедией. Но лучше трагедия пятерых людей, чем трагедия миллионов!

– Когда в девяностых от вашего имени были обнародованы рассказы о крылатых ракетах, которые приспосабливали для доставки спор сибирской язвы, о чудовищных экспериментах по испытанию смертоносного оружия, проводившихся на жителях Приаралья, многие были повержены в шок. Не были ли ваши откровения приукрашены или искажены прессой?
– Я никогда не рассказывал о том, что вы приводите в пример! Зачем скрывать – пресса любит преувеличивать, искажать – в Интернете сейчас гуляет масса лживой информации. Но я этот процесс не отслеживаю по той простой причине, что мне это не интересно. Я отвечаю только за свои прямые слова, а как меня цитирует пресса – пусть остается на ее совести. Свою задачу – рассказать правду и лишить некоторые государства возможности создавать биологическое оружие, я выполнил. Горжусь и считаю это самым большим достижением в жизни. Не хочу сравнивать себя с другими «миротворцами», но я сделал все, чтобы люди узнали правду о биологическом оружии, и о том, что государства могут создавать его тайно от своих граждан. Вы можете себе представить, как ваши близкие люди умирают от чумы или оспы? Это страшно – я видел, как умирают мои друзья. Но еще страшнее, если люди будут умирать миллионами – это был основной мотив, которым я руководствовался, принимая решение рассказать правду миру. Биологическое оружие должно быть уничтожено, должна быть исключена возможность доступа террористических организаций к возбудителям смертельно опасных вирусов. Не все в Казахстане понимают, насколько это страшное оружие: условно сопоставляя один доллар, затраченный на производство биологического, и доллар на производство ядерного оружия, можно констатировать, что разрушительная мощность биологического оружия в тысячу раз превысит мощность ядерного! Еще один важный нюанс – биологическое оружие может быть разработано очень дешевым методом…

– Общество продолжают волновать тайны острова Возрождения. По-вашему, представляет ли остров опасность и по сей день, или сегодня это надуманные страсти?
– Я ученый и могу говорить об уровне опасности только в одном случае – если имею возможность вместе с другими учеными реально оценить характеристики, уровень заражения этого острова. Гипотетически допустить можно все. Но я знаю, что Казахстан, Узбекистан и США подписывали соглашение по обеззараживанию острова, и несколько лет назад эта работа проводилась. Руководитель американской компании, работавшей на этом проекте, консультировался со мной, по его данным уровень зараженности острова значительно понизился по сравнению с прошлым. Еще один нюанс: нельзя политизировать эту проблему и спекулировать на ней, создавая разного рода партии, нельзя обвинять кого-то в бедах региона и зарабатывать на этом дивиденды – это достаточно грязный подход, я его никогда не поддерживал. Я не стал бы искать виноватых в России, перекладывая на нее грехи Советского Союза. В России может и не быть информации, которую хотел бы получить Казахстан, по той простой причине, что когда программу сворачивали, все документы могли уничтожить, хотя доподлинно мне об этом не известно. Мы все наследники Советского Союза – страны, которой нет.

Справка «Мегаполиса»
Остров Возрождения – самый большой остров в центральной части Аральского моря, открытый русским гидрографом А. И. Бутаковым в 1848 году. Площадь 216 квадратных километров. Здесь находился один из самых секретных и охраняемых объектов бывшего Союза по производству и испытаниям биологического оружия. На острове, как утверждают некоторые американские СМИ, в конце 80-х годов в стальных бочках был захоронен штамм сибирской язвы, наводящей сегодня ужас на весь мир. Вокруг острова непрерывно курсировали военные катера, а по суше – патрульные машины. Лабораторный корпус и находящийся рядом полигон были опоясаны двумя рядами колючей проволоки. Через несколько десятков метров еще два ряда колючей проволоки. На Возрождении даже была оборудована взлетно-посадочная полоса, способная принимать военно-транспортные самолеты. В 1992 году начался массовый отъезд людей с острова, который и сегодня остается потенциально опасным – резкое обмеление Аральского моря может способствовать распространению спор сибирской язвы, захороненных на Возрождении.

– Когда-то вы говорили о возможности утечки штаммов опасных вирусов из Союза в такие страны, как Иран и Ирак. Несколько лет назад Штаты искали, но так и не нашли биологическое оружие на Ближнем Востоке. Означает ли это, что озвученная вами информация не вполне соответствовала действительности, или Америка просто плохо искала?
– Я ведь не говорил, что утечка была в действительности! Вопрос стоял: следует ли бояться, что ядерные материалы, химические или биологические агенты могут попасть в руки террористов? Да, такая опасность существовала и раньше, и теперь. Это понимает руководство и Казахстана, и России, и США… Что же касается конкретно Ирака: существовала Иракская программа биологического оружия, и после поражения в первой войне Ирак это признал и представил материалы в ООН. После 1995 года я был в составе группы, анализировавшей первый доклад иракской стороны по представленным видам оружия, многие мои коллеги были в составе групп, инспектировавших иракские объекты до периода 1995 года, где разрабатывалось и производилось биологическое оружие. Что касается второй войны, из разных источников правительство США получало так много информации о производстве биологического оружия, что было на сто процентов уверено, что такое оружие Ирак имеет.

– Правительство США было уверено или сделало вид, что уверено?
– Уверено! Это не была ситуация, когда правительство сыграло спектакль! Но я всегда говорил, что следует осторожно оперировать понятиями непосредственно биологического оружия и программы по разработке биологического оружия – это разные вещи! Насколько мне известно, правительство США было уверено, что Ирак располагает оружием. Если вас интересует мое личное предположение, я отвечу: «Вероятно, оружие или его разработки в Ираке были», потому что считаю, что не мог такой репрессивный режим заниматься чем-то иным. Была ли возможность у них спрятать что-то от американской инспекции? Гипотетически – была…

– В мире усиливаются антиамериканские настроения. Какие чувства вы испытываете как американский гражданин, как американский ученый?
– Как американский гражданин я могу разделять эти настроения, но моя особенность в том, что я четко знаю, что мне в Америке нравится, а что нет. Некоторые люди говорят, что не поддерживают войну в Ираке, называя американцев оккупантами. А я действия США абсолютно поддерживаю! Другой вопрос, что можно обсуждать правильность и неправильность методов, механизмов решения этой проблемы. Но режим, который уничтожает собственный народ, который травит его химическим оружием, не имеет права на существование. Необходимо научиться отделять политику, грязную по своей сущности, от общечеловеческих ценностей, иначе мы и дальше будем наступать на одни и те же грабли. Антиамериканские настроения уже захлестывали мир, когда только начиналось разбирательство по делу Милошевича. Сегодня никому в голову не придет встать на его защиту. Давайте подождем фактов, которые всплывут в ходе суда над Хусейном, – думаю, история повторится…

– Говорят, что в Америке трудно стать счастливым, не поняв американского образа жизни. Вместе с тем советским эмигрантам понять эту философию бывает крайне сложно. Смогли ли вы понять эту страну и стали ли счастливым американским гражданином?
– Действительно, нельзя стать полноценным американцем, не восприняв до конца американскую культуру. Очень легко критиковать Америку со стороны, но нужно понять, как формировалась эта нация, чтобы принять ее сегодняшние ценности. Для меня процесс понимания еще продолжается. Спрашиваете, счастлив ли я там? Да, я счастлив. Счастливы все мои пятеро детей. Моя дочь учится в Англии, младший сын сейчас здесь, приехал в Казахстан со мной, – они граждане Америки, граждане мира. Жизнь сложилась так, что сейчас я живу со второй женой, но с первой женой сохранил нормальные отношения – она прекрасная мать, хороший человек. И то, что мы расстались, не моя и не ее вина – таковы обстоятельства. Моя нынешняя и бывшая жены нашли взаимопонимание, и я счастлив тем, что вокруг меня и моей семьи нет атмосферы зла и ненависти. Я счастлив от того, что работа, которой я занимаюсь, важна для университета, в котором я преподаю (у меня около 300 студентов). Я счастлив, что могу заниматься наукой в научно-технологической компании, которой руковожу.

– В начале этого года между вами и правительством Казахстана установился контакт. При каких обстоятельствах это случилось?
– Я сам предложил свою помощь как специалист по биотехнологии и фармакологии. Последние несколько лет я отслеживал ситуацию на казахстанском рынке фармакологии, и меня до глубины души потрясли две вещи: я постоянно знакомился с анализом заболеваемости населения Казахстана – в стране до сих пор высокий уровень инфекционных и онкологических заболеваний, болезней системы кроветворения. Несмотря на определенную тенденцию к улучшению картины на постсоветском пространстве, общая ситуация мягко говоря не великолепна. Вторая тенденция – в СССР не было полноценной фармацевтической индустрии, но и существовавшие производства лекарственных форм, располагались на территории России и Украины, вследствие чего сегодня Казахстан не имеет своей фармацевтической промышленности за исключением небольших заводиков в Шымкенте, Алматы и Павлодаре. Казахстан покрывает только 5-6 процентов от всей потребности в лекарственных препаратах – микроскопическая доля! А это в свою очередь порождает следующие проблемы: появление в стране большого количества контрафактной продукции, продукции иностранного производства. Фармацевтическую промышленность нужно рассматривать с точки зрения безопасности государства – нельзя допускать такой зависимости, ведь сегодня эти государства дружественные, а уже завтра могут быть настроены против вас. Фармацевтическая индустрия должна развиваться наравне с производством продуктов питания – это товары первой необходимости. Я понял, что нужно встретиться с людьми, управляющими Казахстаном, чтобы эти проблемы обсудить. И потом, я ученый с достаточно известным именем и, к сожалению, единственный среди казахов, находящийся на уровне, достаточном, чтобы помочь решить эти проблемы. Мне кажется, что не предложить свои услуги с моей стороны было бы просто непорядочно. Примет или не примет правительство Казахстана мою помощь – это другой вопрос.

– Будет ли для вас это сотрудничество научным проектом или выгодным бизнесом?
– Нет ничего постыдного в том, что человек делает бизнес на том, что занимается наукой, организует производство и тем самым оказывает помощь населению этой страны. Бизнес – это не стыдно. Сейчас трудно сказать, будет ли это бизнесом или научным проектом, потому что пока все это остается на уровне обсуждения и переговоров.

– Мир будоражит угроза птичьего гриппа, между тем в России уже высказывается мнение, что происходящее является продуманной кампанией Соединенных Штатов, поставляющих «ножки Буша» и получающих от экспортной деятельности баснословную прибыль. Или сговором крупных фармацевтических холдингов, в планах которых разработка «чудо-вакцины», которая придется очень кстати, спасет мир и принесет своим владельцам миллиарды долларов. С какой из этих версий вы бы согласились?
– Нельзя политизировать здравоохранение и безопасность! Мы – врачи, биотехнологи – исходим из одного принципа: если существует малейшая опасность мутации вируса, что способно вызвать страшные последствия для человека, наша обязанность принять все меры, чтобы предотвратить вероятность пандемии. В мире возможно все: спекуляции фармацевтических компаний и правительств, но наша задача не заниматься интригами, а ликвидировать опасность. Если, не дай бог, этот грипп придет, мы не сможем сказать: «Извините, мы думали, это политическая игра!».

– В период ажиотажа вокруг сибирской язвы вы заявляли, что вырастить бациллу сибирской язвы может любой человек, освоивший азы микробиологии и биотехнологии. Несколько лет назад нас пугали коровьим бешенством, сейчас мир лихорадит от страха перед птичьим гриппом – возможно ли, что и эти вирусы могут быть взращены кем-то искусственно, «на заказ»?
– Гипотетически птичий грипп можно мутировать в лаборатории, но я не могу представить степень злобности того государства или организации, которая пошла бы на такое, потому что мы знаем, что уровень смертельности от птичьего гриппа – 50 процентов! То есть жизнь сотен миллионов людей окажется под угрозой!

– Если предположить, что в отношении Казахстана или любой другой страны некто попытается осуществить диверсию и «запустить» эпидемию птичьего гриппа, возможно ли будет от нее защититься? Какие меры для этого необходимы?
– В США огромное количество университетов и лабораторий разрабатывают три принципа защиты: разработка новых вакцин, создание новых лекарственных препаратов для лечения, и третье – моя концепция – так называемый метод неспецифической защиты, основанный на локальной защите с помощью субстанций, обладающих противовирусным действием, которые могут применяться в период пандемии гриппа. Я докладывал об этом методе в конгрессе, и группа конгрессменов готова говорить о его дальнейшей разработке с администрацией Белого дома.

– Вам наверняка известна печальная судьба Степногорского комбината. Собираетесь ли вы посетить предприятие, на котором прошли столь важный этап вашей карьеры?
– В этот приезд мое время было расписано по секундам, но, надеюсь, я приеду еще и обязательно найду время посетить Степногорск. Многие мои друзья, с которыми мне довелось работать на степногорском комбинате, приезжали в США, мы ходили в рестораны, я приглашал их к себе домой – мы постоянно переписываемся и общаемся, так что я не чувствую себя оторванным от них. А непосредственно судьба самого комбината… простите, но я очень рад его печальной судьбе. Речь идет не о людях, которые остались без работы, а о разработках, которые были свернуты – все, что имеет хоть какое-то отношение к оружию и убийству, существовать не должно.

– В нескольких своих книгах всему миру вы рассказали много о биологическом производстве в СССР. Но все ли тайны вы раскрыли?
– Я сказал достаточно, чтобы человечество могло понять всю опасность биологического оружия. Когда группа независимых экспертов подсчитала, во сколько обойдется Америке террористическая атака с использованием оспы, расчет показал, что в неделю США будут терять 177 миллиардов долларов! То есть за месяц такая великая страна, как Соединенные Штаты, будет поставлена на колени! Поэтому любой уважающий себя ученый, обязан сделать все, чтобы это оружие не появилось ни в руках государства, ни в руках террористов. Но вы никогда не увидите специалиста, который откроет все тайны и расскажет о технологии изготовления биологического оружия – это самое большое преступление, которое может совершить ученый. И если однажды я попаду в руки террористов, сделаю все, чтобы эта информация не сорвалась с моих уст…
========