Главная » 2011 » Сентябрь » 25 » Новая книга. Снегирев В.Н., Самунин В.И: "Вирус "А". Как мы заболели вторжением в Афганистан: политическое расследование
01:06
Новая книга. Снегирев В.Н., Самунин В.И: "Вирус "А". Как мы заболели вторжением в Афганистан: политическое расследование
Виталий СКРИЖАЛИН,
постоянный корреспондент "Красной звезды"
в Афганистане в 1982–1985 гг.

О НЕПОЛНЫХ десяти годах длившейся в Афганистане необъявленной войны, через которую прошли, по разным источникам, без малого миллион советских военнослужащих, написаны сотни книг - от мемуаров до художественной прозы и поэзии. Но даже при таком жанровом разнообразии у этих изданий есть одно общее - практически все они отражают события, происшедшие в этой стране с участием советских войск между концом декабря 1979 года и серединой февраля 1989-го, то есть от вступления 40-й армии в Афганистан до ее вывода оттуда.
Тем не менее что-то ведь предшествовало этим событиям, и принятие решения о вводе в Афганистан так называемого Ограниченного войскового контингента не могло быть спонтанным, тем более беспричинным? Что в конце концов побудило советское политическое и военное руководство пойти на столь рискованный шаг, чреватый неизбежными негативными последствиями для международного престижа СССР? И насколько выверен был этот шаг и оправдан?
На эти и другие вопросы попытались ответить журналист Владимир Снегирев и востоковед, офицер Службы внешней разведки полковник Валерий Самунин в политическом расследовании - так они определили жанр своей книги - "Вирус "А". Как мы заболели вторжением в Афганистан".*
Это, пожалуй, первое, если не единственное, издание, где события, спровоцировавшие вооруженное вмешательство Советского Союза в дела соседнего суверенного государства, которое Уинстон Черчилль неспроста в свое время назвал подбрюшьем СССР, не просто детально прописаны. Исполненные в стиле политического детектива материалы расследования наводят на мысль, что если уж и говорить о просчетах, допущенных советским руководством в осуществлении политики по отношению к Афганистану (а просчеты, конечно, были), то дело обстоит далеко не так, как это преподносилось и преподносится на протяжении вот уже трех с лишним десятилетий.
Не сказать, что складывающаяся в Афганистане в начале 1970-х годов общественно-политическая обстановка носила классические признаки революционной ситуации, как они изложены у вождя мирового пролетариата. Однако правящему монархическому режиму с одной стороны противостояли готовящиеся к вооруженной борьбе мусульманские фундаменталистские организации, с другой - прогрессивно настроенная часть общества, стремящаяся покончить со средневековьем.
Падишах Мохаммад Захир-шах, как умный и дальновидный политик, понимал, что ему не справиться со взрывоопасной обстановкой в стране. И его вместе с челядью отъезд в Италию летом 1973 года многие историки и политологи расценивают как предоставление своему близкому родственнику Мохаммеду Дауду возможности взять верховную власть в стране в свои руки: какой-никакой, но все-таки свой человек.
Дауд этой возможностью не замедлил воспользоваться. 17 июля он отменил монархический режим и провозгласил себя главой государства, премьер-министром и министром иностранных дел, заверив граждан, что теперь страна пойдет по пути социально-экономического развития и демократизации. Говоря о внешней политике, Дауд подчеркнул, что будет всемерно крепить дружбу "с великим северным соседом" и давать отпор "проискам империализма".
Однако на деле Дауд не собирался менять сложившиеся за многие века фундаментальные устои. Во внешней политике он балансировал между сверхдержавами, "прикуривая, как шутили по этому поводу в Кабуле, американские сигареты советскими спичками". Как только ему удалось расправиться с радикальными исламскими группировками и подавить мятежи нацменьшинств на севере страны, Дауд тут же решил избавиться от "министров-советистов", недавних соратников по государственному перевороту.
В результате министерских и других постов лишились многие члены Народно-демократической партии Афганистана (НДПА). А когда во время визита Дауда в Москву в апреле 1977 года Брежнев спросил Дауда, как он намерен строить свои отношения с НДПА, тот ответил: "Дружеские отношения между нашими странами не нуждаются в посредниках". У некоторых советских руководителей возникли опасения: Дауд либо хочет ограничить деятельность НДПА, либо вовсе разогнать ее.
УЧРЕДИТЕЛЬНЫЙ съезд Народно-демократической партии Афганистана, на котором генеральной линией партии было провозглашено "построение общества свободного от эксплуатации человека человеком", а идейно-теоретическими основами - марксизм-ленинизм, состоялся 1 января 1965 года. Но, несмотря на заявленные марксистско-ленинские основы, НДПА с самого ее основания раздирали непримиримые противоречия между надвое разделившими партию фракциями "хальк" ("народ") и "парчам" ("знамя").
Москва предпринимала все усилия, чтобы объединить партию, и 3 июня 1977 года объединительная партийная конференция состоялась. Однако фактического объединения так и не произошло, а халькист генеральный секретарь ЦК НДПА Нур Мохаммед Тараки и второй человек в партии парчамист секретарь ЦК Бабрак Кармаль если и стали соратниками, то только на словах и на бумаге.
Поддерживая НДПА, советские руководители тем не менее предостерегали Тараки и Бабрака от шагов, способных повредить режиму Дауда, призывали их к сплочению "с целью защиты интересов рабочих, крестьян, всех трудовых слоев афганского общества на базе сотрудничества с республиканским режимом и правительством республики во главе с М. Даудом".
Но, несмотря на усилия с советской стороны, политическая атмосфера в Афганистане накалялась. Для вспышки достаточно было искры. Ею послужило убийство 17 апреля 1978 года "неизвестными лицами" одного из лидеров НДПА Мир Акбара Хайбара. НДПА сразу же воспользовалась трагедией, чтобы вывести на улицы тысячи людей. Похороны Хайбара вылились в мощную антиправительственную демонстрацию. Возмущенный и напуганный президент страны Мохаммед Дауд пошел ва-банк, и по его указанию 25 апреля были арестованы семь руководителей НДПА, в том числе Мохаммед Тараки, Бабрак Кармаль, Хафизулла Амин.
Но это только подлило масла в огонь. 27 апреля, рано утром, из расположения 4-й танковой бригады выдвинулись танковые батальоны под командованием офицеров-халькистов Ватанджара и Маздурьяла и направились к центру Кабула. В это же время начальник штаба ВВС и ПВО, заговорщик со стажем, в свое время приведший Дауда к власти, полковник Абдул Кадыр (впоследствии генерал-полковник, министр обороны ДРА), которому партия поручила возглавить вооруженное выступление против существующего режима, арестовывает почти все командование ВВС во главе с командующим генералом Мусой Ханом. Кого-то тут же расстреляли. К 14.00 в руки бунтовщиков целиком переходит здание министерства обороны. Начиная с 15 часов 20 минут непрерывным бомбардировкам и ракетным ударам с воздуха подвергается президентский дворец.
Около пяти часов дня восставшие офицеры освобождают из тюрьмы Пули-Чархи арестованных по указанию Дауда руководителей НДПА и доставляют их в офис "Радио Афганистана", ставший штабом восстания. Вечером здесь состоялось заседание Военно-революционного совета. Вел его Хафизулла Амин. Он был в ударе, раздавая приказы летчикам, танкистам, спецназовцам. Тараки влюбленно смотрел на своего ученика. Знал бы он...
Утром 28 апреля в помещение, где находились Дауд, его жена, дети, внуки и некоторые приближенные, вошла группа военных во главе с капитаном Имамуддином. Представившись, офицер сообщил президенту, что политическая власть в стране перешла к Народно-демократической партии Афганистана и ему в соответствии с решением Военно-революционного совета надлежит сдаться. В ответ Дауд выхватил из кармана "дамский" бельгийский пистолет и выстрелил в капитана, ранив его в плечо. Солдаты, держащие пальцы на спусковых крючках, открыли шквальный огонь, и меньше чем за полминуты все было кончено...
Так в Афганистане совершилась доморощенная Саурская (Апрельская) революция. Советскому Союзу ничего не оставалось, как втянуться в порожденный ею водоворот. Это был, по выражению авторов книги, необратимый процесс, в который оказались вовлеченными политики, военные, разведчики, дипломаты, экономисты. Из СССР, где царил дефицит, в Афганистан щедро отправлялись военная техника и вооружение, боеприпасы, снаряжение, продовольствие, горючее, сельхозмашины, удобрения, стройматериалы. Туда откомандировывались за счет отправляющей стороны сотни специалистов.
А ТЕМ временем неожиданно для многих на еще недавно малоизвестного партийного функционера НДПА Хафизуллу Амина вдруг обрушилась слава "героя революции". Получив пост первого заместителя премьер-министра и министра иностранных дел, властолюбивый, он сразу же поставил себя так, что даже Тараки без его визы не мог решить ни один кадровый вопрос. Портреты, интервью Амина не сходили с газетных страниц.
Формально оставаясь главой партии и государства, Тараки фактически ежедневно уступал своему "любимому ученику" одну позицию за другой. В Москве понимали, что очень скоро им придется иметь дело с новым руководителем Афганистана. В своем стремлении к власти Амин не остановится ни перед чем.
В книге подробно рассказывается, как, борясь с парчамистами, "врагами номер один", халькист Хафизулла Амин мастерски плел интриги и против Тараки, своего партийного "единоверца" и наставника, овладение чьим постом было для него главной целью. По словам советского посла в Кабуле Александра Пузанова, "к концу августа Амин уже плотно обложил своего "учителя" красными флажками, ситуация становилась все более угрожающей не по дням, а по часам". "Герои Апрельской революции" Гулябзой и Ватанджар открыто просили у Тараки добро на убийство Амина. На что тот ответил: "Запомните, друзья мои, ради своего спасения я не убью даже муху".
Амин же исповедовал иные нравственные принципы. В ночь на 16 сентября 1979 года с целью низложения Тараки он собрал узкий круг единомышленников. Этот сговор был оформлен как заседание политбюро. На состоявшемся утром пленуме ЦК НДПА Тараки, которого даже не пригласили, был снят со всех постов.
А вскоре ночью, как пишет жена Тараки, к ее мужу пришли три офицера гвардии. Связали его, повалили на пол, а на голову положили подушку... Позже смерть констатировал лично командующий гвардией Джандад.
27 октября Кабул снова содрогнулся от грохота танковых пушек. Это офицеры 7-й пехотной дивизии с лозунгами "Да здравствует товарищ Тараки!", "Да здравствует Советский Союз!" выступили против Амина. Главный военный советник генерал-лейтенант Лев Горелов распорядился поднять полк командос и нанести удар по мятежникам с воздуха. Верными Амину войсками с помощью наших военных советников мятеж был подавлен. Утром в приемной посла генерал увидел сотрудника из представительства КГБ, вытирающего глаза (соринка что ли попала?), и не удержался, чтобы не съязвить: "Что, вчерашнюю неудачу оплакиваете?" Горелов был убежден, что мятеж - дело рук КГБ.
Эта сцена могла показаться странной. Но только не тем, кому в Афганистане доводилось наблюдать соперничество представительств двух самых могущественных советских силовых структур - Министерства обороны и Комитета госбезопасности. Если, например, главный военный советник, отвечающий перед ЦК и министром обороны за боеспособность афганской армии, утверждал, что вооруженные силы ДРА в состоянии самостоятельно решать стоящие перед ними задачи, то "люди Андропова" были на этот счет противоположного мнения. Если военные советники считали умеющего расположить к себе, пустить пыль в глаза и к тому же харизматичного Амина другом Советского Союза, то сотрудники КГБ, в принципе копавшие - это следует признать - куда глубже армейцев, были убеждены в обратном: Амин - это агент ЦРУ и вынимали из своей колоды козыри, один весомее другого.
Так, представители внешней разведки доносили в Центр, что в окружении нового афганского вождя царит антисоветская атмосфера, о советском социализме там отзываются как о нищем и бесперспективном, высказываются суждения о необходимости занять Афганистану более независимую от СССР позицию, что куда полезнее было бы обратить взор на исламский мир. Делался вывод: Амин и его сообщники ведут дело к разгрому партии, поражению революции.
Иметь такого союзника, заявил на Политбюро председатель КГБ Юрий Андропов - значит сидеть на мине, которая в любой момент может взорваться; не исключено, что Амин вынашивает планы переметнуться к противнику, предать нас. Его поддержал министр обороны Дмитрий Устинов: "Он же не один уйдет к врагу, Афганистан за собой утащит". "Для нас это будет большая беда, - согласился министр иностранных дел Андрей Громыко, - потерять Афганистан мы не можем".
Таким образом, Амину был вынесен смертный приговор. И сама собой напрашивалась необходимость ввода в Афганистан советских войск. Иного выхода из сложившейся ситуации не видели ни Ю. Андропов, ни Д. Устинов. В конце концов стал на их сторону и А. Громыко.
Но если в ведомстве Андропова относительно Афганистана царило полное единодушие, то в среде военных Устинов оказался чуть ли не в одиночестве. Против ввода наших войск выступил начальник Генерального штаба маршал Н. Огарков: "Афганцы сами со всем справятся". Вернувшийся из Афганистана после двухмесячного изучения там политической обстановки заместитель министра обороны генерал армии И. Павловский придерживался той же точки зрения. Главный военный советник генерал-лейтенант Л. Горелов хотя и знал позицию шефа КГБ и своего министра, на прямой вопрос генсека о целесообразности ввода войск не побоялся так же прямо ответить: "Такой шаг нецелесообразен".
Последнюю отчаянную попытку переломить ситуацию начальник Генштаба предпринял 10 декабря. Он подготовил обстоятельный доклад, который подписали его первый заместитель маршал С. Ахромеев и начальник Главного оперативного управления ГШ генерал армии В. Варенников. Втроем они пошли к министру. Устинов бегло прочитал доклад, расписался на первой странице и вернул Огаркову со словами:
- Это вам для прокурора... Поздно уже. Поздно. Решение принято. И нам с вами надо его выполнять.
...А потом, как известно, было 27 декабря 1979 года, штурм дворца Тадж-Бек спецназовцами группы "Альфа" (отсюда и "Вирус "А"), убийство Амина...
ИСТОРИЯ не признает сослагательного наклонения. И все же... Какими бы сложились наши отношения с Афганистаном, не введи мы туда свои войска? Вряд ли хуже тех, что мы имеем сегодня. Зато наша страна не потеряла бы "за речкой" только убитыми 15 тысяч лучших своих сынов. Можете себе представить, что за материальные потери мы несли, если Афганистан ежедневно съедал тогда из бюджета СССР до 15 миллионов рублей. О потерях же и бедах, которые выпали на долю ни в чем не повинных афганцев, и говорить страшно. Не напоминает ли вам все это Ирак и нынешние события в Ливии?

----------------------------------------
* Снегирев В.Н., Самунин В.И. "Вирус "А". Как мы заболели вторжением в Афганистан: политическое расследование. - М.: Российская газета, 2011. - 560 с., 24 с. ил.

14.09.2011
Источник - Красная Звезда
Категория: Международные военные новости | Просмотров: 1893 | Добавил: Marat | Рейтинг: 5.0/1
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Календарь
«  Сентябрь 2011  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
   1234
567891011
12131415161718
19202122232425
2627282930